— Брось, какой больничный? Отгул, конечно. На полдня.
Тим посуровел.
— На день, — непреклонно сказал он.
— Ладно, на день, — Я знал, что даже будь я здоров и полон сил, у меня бы не вышло его переубедить. — Спокойной ночи?
— Спокойной ночи.
В отведённой мне на ночлег комнате было прохладно и пахло дождевой свежестью. Свежестью пахла и расстеленная постель, на которую я почти упал в попытке избежать неприятный сидячий переход.
Вытянулся с блаженством зверски уставшего человека: ох, и приключеньице мне свалилось, повезёт, если до конца зимы его последствия разгребу. Впрочем, по-хорошему тут грех жаловаться, всё могло получиться намного печальнее. Так что оставим пессимистичные думы и наполеоновские планы до утра, а пока — спать.
***
Я проснулся в солнечной тишине позднего утра с ощущением, что жизнь совершенно прекрасна. Не открывая глаз и довольно улыбаясь, потянулся, и боль тут же вернула меня в реальный мир с кучей реальных проблем. Которые, вообще-то, требовалось решать, и чем быстрее, тем лучше. Поэтому вместо того, чтобы ещё понежиться в постели, я со скрипом и мысленной руганью встал и побрёл в ванную.
По сравнению со вчерашним, отражение в зеркале можно было считать приемлемым, хотя показываться в таком виде Анне мне по-прежнему не хотелось. Огромный синячара на груди по-прежнему внушал уважение своей палитрой, и именно из-за него водные процедуры заняли у меня какое-то неадекватное количество времени. Наконец-то закончив с ними, я вышел из ванной и едва не споткнулся о дежурившую возле двери Белку. Она приветственно замахала хвостиком и потрусила на кухню, верно сообразив, что сейчас я буду завтракать, а значит, у неё есть все шансы поживиться чем-нибудь вкусненьким. Я же, в свою очередь, не стал разочаровывать щенка и пошёл следом.
На кухонном столе меня ждали вазочка с печеньем, банка молотого кофе, турка, чашка и сложенный вдвое тетрадный листок. Я развернул записку.
«Доброе утро. Завтрак в духовке, если захочешь, можешь подогреть. Вообще, бери всё, что найдёшь, не стесняйся. Только не корми Белку со стола — я её отучаю попрошайничать.
На всякий случай: запасные ключи на тумбочке под вешалкой».
В духовом шкафу меня ждал целый противень заплавленных сыром бутербродов с колбасой и помидорами. Отличная штука, и греть я их, пожалуй, не буду, только кофе сварю. Белка тоже сунула в духовку любопытный нос.
— Э, нет, — я закрыл дверцу. — Тебя этим кормить не велено.
Щенок состроил сиротскую мордочку, однако мне сейчас было не до спектаклей. Я вернулся в спальню, где оставил смартфон, и набрал номер Тима.
— Да?
— Привет.
— Привет. Позавтракал?
— Нет, пока только записку прочитал, — А теперь то, ради чего я, собственно, позвонил: — Спасибо. За завтрак, и вообще, — тут я почему-то стушевался и замолчал.
— На здоровье, — тепло ответил Тим. — Как оно, кстати?
— Отлично, — я на самом деле забыл и о разбитом носе, и о сине-фиолетовых синечарах, из-за которых было чертовски неприятно наклоняться. — Что на работе?
— Работа, — Тим наверняка повёл плечами, не зная, что ещё к этому можно добавить.
— Шеф не бухтит?
— Шефа нет: какие-то срочные дела.
— Ну и прекрасно, — хотя бы на одну неприятность меньше. — Ладно, не буду отвлекать. Привет нашим, пусть не скучают.
— А тебе удачи, — от души пожелал Тим.
— Спасибо. Чувствую, она мне сегодня понадобится.
Не знаю, сработало ли Тимово пожелание, или богиня Тихе изо всех сил старалась загладить оплошность с ДТП, но дальше день пошёл как по маслу. После завтрака я прибрал за собой и сел за телефон. Набрал Данилу-мастера — тот, выслушав мою беду, лаконично сказал «Привози» и дал номер знакомого эвакуаторщика. Там на мой звонок ответили почти сразу — мужик, похоже, пинал балду и до такой степени обрадовался заказу, что предложил через десять минут подхватить меня у «Плазы». Я со всей возможной скоростью собрался — шнуровка ботинок по-прежнему была микрорепетицией адских мучений, — наказал Белке охранять дом и помчался на остановку. Успел как раз вовремя: ждать не пришлось ни мне, ни эвакуаторщику.
Хотя на дворе стояли отнюдь не приснопамятные девяностые, за сохранность разбитого внедорожника я переживал. Однако «Патриот» встретил меня в том же состоянии, в каком остался ночью, даже бензин никакая сволочь не слила. Воодушевлённый, я начал робко надеяться на менее суровый приговор автосервиса, но чудес всё-таки не бывает. Хмурый Даня минут десять изучал покалеченный автомобиль и в итоге назвал такие сумму и срок, что стало ясно как день: любые внеплановые отпуска накрылись тазиком. Да и плановый, строго говоря, под очень большим вопросом.