— Пройдёмся немного? — предложил я, когда мы вышли из бара. Было пасмурно, но безветренно, и хотя асфальт влажно блестел в жёлтом свете уличных фонарей, с неба ничего не сыпалось.
— Давай, — Тим потянул носом воздух, пробуя его, как пробовал на запах «Реми Мартан». — Совсем зима о нас забыла.
— И отлично, — я подумал и не стал поднимать воротник куртки. — Пока я пешеход, я обеими руками за глобальное потепление.
— Да, мне морозы тоже не сильно по вкусу. Только на Новый год всё-таки хочется снега.
— До него ещё три недели. Глядишь, и выпадет что-нибудь.
Так, бок о бок и изредка перебрасываясь фразами, мы неспешно шагали в сторону проспекта, откуда Тиму до дома было рукой подать, а мне до моих элитных ебеней сорок минут трястись в троллейбусе. Или — хрен редьки не слаще — полчаса в маршрутке.
— Мужики, закурить будет?
Коньяк и прогулка расслабили меня настолько, что я проворонил звоночек от шестого чувства. Впрочем, ребята могли спрашивать искренне — они же не совсем слабоумные, чтобы всего вчетвером залупаться на двух взрослых мужчин.
— Будет, — очень спокойно ответил Тим и достал из кармана пачку. — Держи.
Переговорщик вынужденно подошёл к нам — гоп-компания определённо не имела дурных намерений, — присмотрелся к Тиму, ко мне и вместо того, чтобы взять сигареты, попятился назад.
— Извините, — забормотал он. — Мне не нужно, извините.
Мы с Тимом изумлённо наблюдали, как гопник ретировался к своим, что-то им сказал, и все четверо шустро скрылись в ближайшем проулке.
— По-моему, я эти рожи уже видел, — протянул я. — Двоих точно.
— А я, кажется, только того, который за сигаретами подходил, — Тим убрал пачку обратно.
— Погоди, на выходных? — озарило меня. — Так вот что с твоим старым телефоном случилось!
— Да нет, я его вправду уронил и разбил экран. У меня тогда целый вечер всё из рук валилось — не каждый день приходится людям перцовкой в лицо брызгать.
Я представил, как себя должен был чувствовать гопник, встретив сразу двух своих неудавшихся жертв, и рассмеялся. Тим поддержал моё нервно-адреналиновое веселье коротким смешком: — Если у него в голове не одни опилки, то он правильно истолкует знаки мироздания.
— С трудом верится, — успокаиваясь, фыркнул я. — Эти ребята в голову преимущественно едят и шапку на ней носят. Но ты крутой товарищ, оказывается!
— Обычное везение и эффект неожиданности, — запротестовал Тим.
— Ещё скажи, что тебя совесть мучила за применение химоружия, — пошутил я и, судя по тому как Тим спрятал глаза, неожиданно попал в десятку.
— Ну, немного.
Да уж. Уникальная личность.
До остановки на проспекте мы добрались без эксцессов. Я посмотрел на часы и загрустил: начало одиннадцатого, троллейбусы уже не ходят, маршрутки — раз в полчаса по обещанию. Надо вызывать такси, но как же они мне выбесили за прошедшую неделю! Ещё ведь и цену заломят непомерную.
— Скажи, я тебя сильно стесню, если попрошусь на дверном коврике переночевать? — брякнул я, не успев подумать.
— Ты меня не стеснишь, даже если попросишься ночевать на кровати.
Тим обрадовался сказанной мною глупости — непосредственно, по-Бабочкиному — и по-Бабочкиному же стушевался, когда понял, что я это заметил.
— Неужели и завтраком покормишь?
А мне, чёрт побери, была приятна его радость.
— Покормлю. Омлет с колбасой и сыром подойдёт?
— По эксклюзивному тётушкиному рецепту? Спрашиваешь!
Только вдруг мне этой ночью приснится… что-нибудь? Или нам двоим приснится — какой после этого завтрак, после этого смотреть друг на друга тошно будет! Последние соображения отразились на моём лице настолько явно, что слепому не составило бы труда их прочесть. И радость Тима потухла — как свеча под порывом зимнего ветра.
— Или всё же поедешь домой? — ровно уточнил он.
— Не знаю; просто, — я напомнил себе, что это Тим, и с ним нужно говорить начистоту, — как поступим, если нам приснится, м-м, какое-нибудь непотребство?
Тим моментально заинтересовался жестяной табличкой с расписанием транспорта.
— Ну, ты ведь гость. Пойдёшь в ванную первым.
Представления не имею, что такого было в его нарочито рассудительном тоне, отчего мои опасения как Цербер языком слизнул.
— Нет уж, давай заранее по-честному монетку бросим, кому первым идти.
Позабыв про смущение, Тим удивлённо воззрился на меня: правда? ты передумал?
— Ладно, ладно, — Я сделал вид, будто истолковал взгляд в ключе моего полушутливого предложения. — Я гость, ты хозяин; как ты решил, так и будет. Идём?