— Мы не знаем, куда ты нас втягиваешь. Это становится опаснее, чем я предполагал, — говорил Эванир, стараясь смотреть на меня, но ему вечно что — то мешало: то треск костра, то постоянные вздохи Митры, то кашель Ралла.
— Я не втягиваю, — отрезала. — Вы можете не идти со мной, если того не хотите. Я должна добраться до башни. Что дальше? Я сама не знаю.
Повисла тишина, в которой на треск дров стали обращать внимание все. Вздохи Митры стали тяжелее, но хоть Ралл перестал кашлять. Мне не хотелось их втягивать в войну, но думаю, это неизбежно. Если истинный, кем бы там ни был этот Мерак, нашел способ убить полубога, то это решит многие проблемы. Если я могу помочь всем им, моему отряду, моим знакомым из прошлого, людям и другим расам — то почему мне не сделать этого? Эр — Рхиб опасен, да. И он не остановится на завоевании Рэффир. Не думаю, что его привлекает власть в каком — то королевстве, его цель должна быть намного больше, чем управление смертными.
— Я не могу поручиться за ваши жизни, — наконец решила продолжить. — Но это не значит, что я не должна отплатить вам за все, что вы сделали. Вы помогали и спасали меня. Но если начнется война, что будет потом?
Митра кивнула и снова вздохнула. Когда я посмотрела на нее, она отчего — то отвела взгляд. Странно. Боится? Но почему?
— Ты стала другой.
Снова Люциан. Но он не отводил глаз. Черный омут поглощал меня, но в нем было что — то холодное, что — то далеко от того тепла, которое он дарил мне в том лесу.
«Я стала сильнее, и этого не изменить», — мысли сами скользнули в голову, но я мотнула головой. Нельзя идти на поводу своей силы. Да, она привлекает своими необычными ощущениями, своим могуществом, не побоюсь этого слова! Но множественные трактаты о ведьмах внушают страх. И теперь я понимаю, отчего многие боялись ведьм и почему считали кровожадными. Мы мыслим иначе. Рационально, но хаотично. Жестоко, но справедливо. Им не понять.
«Им не понять»
Я вздрогнула. Голос был не мой и мысли не мои, но я отчетливо услышало это в голове. Поднялась на ноги, надеясь, разобраться в себе и понять, что со мной все хорошо.
— Мы дождемся Кайлин. Но вы решайте сами, чего хотите: мира или войны.
Меня не пугало, что эти громкие слова столкнулись с тишиной. Я шла вглубь леса, думая о том, что слышала. Может, из — за того, что я не позволяю себе спать, разум решил поиграть со мной? Не мало случаев, когда ловишь слуховые и визуальные галлюцинации от отсутствия сна. Или отдыха. Тело устает, разум отключается и просыпается подсознание.
Я не следила за тем, куда и как долго шла. Уверена, что им есть что обсудить без меня. Разум молчал, мысли оставались в покое, ничего странного в себе я больше не ощущала. Когда вышла на тропу, в конце которой горел свет, остановилась. Неужели это город? И почему тогда мы так близко расположились к нему?
Но вспомнив, что Раллу все еще плохо, а Митра с утра уходила куда — то, а сейчас только вечер, поняла, что такое близкое расположение было необходимо. Мои лекарства не очень — то помогали Раллу: у него были внутренние переломы, а сидение в клетке волков ухудшило его состояние. Сейчас он только покашливал, значит, Митра нашла все необходимое. И значит, город довольно большой.
Я услышала скрип снега и развернулась. Люциан.
— Следишь?
— Иду в город.
Вот еще! Он наверняка проверял, в порядке ли я. Но внезапно проявившиеся обиды были вполне обоснованы. Стоило бы поговорить с ним.
— Послушай…
Он даже не остановился, просто прошел мимо. Как забавно, что мужчину легко обидеть, просто став немного другой.
— Люциан.
Наконец замер. Я подошла ближе. Хотелось коснуться его плеча, но подумала, что он расценит это иначе, чем обычную просьбу поговорить.
— Ко мне вернулась магия, не воспоминания. Я изначально была не такой…
Он развернулся, на его губах была усмешка, а вот черно — синие глаза, намного темнее, чем у его брата, оставались холодными. Очередная маска, Люциан?
— Ты идешь со мной?
Куда? А, он же шел в город. Ну раз так, почему бы и нет. Мне было бы интересно поговорить свидящейеще раз, тем более у нас не было момента это сделать после того, как прошел обряд. А она нагонит нас только через два дня. Ну что ж, тогда идем в город…
***
Вампир опустился на колени возле колыбельки.
— Прости, малышка. Будь у нас решение, все было бы иначе.
Шепот наполнял комнату. Языки пламени в камине взметнулись и погасли. Свечи еще горели, но с каждым словом, слетающим с уст вампира, гасла одна за другой. Он поднялся и посмотрел в колыбельку.
Магия, плотным потоком плавающая в воздухе, замерла. Говорить становилось сложнее. Белые глазки с черной каймой радужки расширились, затем зажмурились, а ребенок начал плакать.
— Мне это тоже не нравится, прости.
Ладонь вампира со свежим порезом коснулась щеки ребенка. Она рождена вампиром, кровь Мерака оказалась сильнее. Но и его проклятие одолеет это слабое тельце быстрее, чем девочка успеет повзрослеть. Ей нужно окрепнуть, чтобы бороться с этим. Ей нужно уничтожить кровь отца внутри себя.
Кинжал едва коснулся дергающейся ручки ребенка, плач усилился. Берташ пытался забрать боль и страх, но малышка плакала не из — за этого.
Его глаза наполнялись черными слезами, зрение подводило его. Оставалось совсем немного, совсем чуть — чуть.
Кинжал впитывал черную вампирскую кровь, высасывая всю магию из раны ребенка. Тельце дергалось, плакало, черные вьющиеся прядки тряслись из стороны в сторону. Но слезы были чистыми…
Берташ прошептал последние слова, ощущая, как магия покидает его. Он исполнил просьбу брата, он выполнил его обещание. Последнее, что он увидел — как открывались чистые серо — голубые глаза малышки. Черные края радужки растворились. А бледное личико приобрело здоровый розоватый оттенок.
Глава 8
— Мы пришли, чтобы ты напился?
Это уже второе заведение, где Люциан заказывает квойру, затем еще и еще. Чувствую, после следующей мне придется тащить его на себе. Зачем вообще пошла с ним? Но я правда хотела поговорить, а не наблюдать за тем, как он напивается. Хотя в его взгляде не было ничего, кроме пустоты и холода. А с губ не уходила застывшая усмешка. Выглядело это все не очень.
— Да. Что — то имеешь против, ведьма?
Идиот. Он не понимал, что и без того привлекает внимание? Да, мы в капюшонах, мои волосы по — прежнему черные, что для меня оставалось загадкой. Пускай я на ведьму сейчас мало походила, но помимо охотников за моей силой — куча марадодеров, убийц и просто воров. Вон один в углу уже точит зуб на кошелек Люциана. Кстати, откуда у него такой увесистый кошелек?
— Я уберу, — потянулась, чтобы забрать, но эльф опередил. Его горячая ладонь накрыла мою руку.
— Какая же ты холодная!
Убрала руку, когда его пальцы попытались сжать ладонь. Напился. Блуждающий взгляд застрял где — то на моей шее. В том месте, где раньше был ошейник. Могу поклясться, что он жалеет о его отсутствие.
— Выпей со мной, ведьма.
Отрицательно покачала головой. Ну уж нет, что — то мне подсказывает, что лучше этого не делать.
— Боишься? — усмехнулся он, опустошая очередной стакан. Там градусов сорок, как он мог спокойно пить? Господи, надо было не идти с ним. Самое плохое то, что мое тело стало постепенно сдавать. Видимо, три дня — это перебор. Я больше не слышала странный голос в своей голове, однако поспать мне все — таки стоит. Мне страшно уснуть и увидеть полубога, но долго я так держаться не смогу.
— Одолжи пару монет?
— На выпивку? — вновь усмешка.
— Проклятье, Люциан!
Дойти до лагеря ничего не стоит, но я вижу ту группу людей (скорее нелюдей), которые плотоядно смотрят в мою сторону. Боюсь, не только монеты их привлекли.
Мы сидели в таверне, а здесь можно рассчитывать хоть на какую — нибудь безопасность. Вообще, я планировала остаться хотя бы на ночь, принять ванную наконец — то и поспать в мягкой постели. Не думаю, что Люциан будет сильно против, если я останусь. Да и он в таком состоянии, что отрубится где — нибудь рядом с кроватью.