Боги.
Колени опустились в круг. Я старалась не замечать того, что делают адепты. Мерак сидел напротив, его голова была запрокинута назад, глаза закрыты. Ладонями коснулась камня, затем бедром, но привыкнуть к холоду не получилось. Я почувствовала чужие руки на плечах, закрыла глаза. Горячая слеза стекла по щеке, я не могла ее смахнуть — мои руки прижали к камню. Я чувствовала, как по лодыжкам ползет что-то скользкое, попыталась пошевелить ногами, чтобы сбросить — не смогла.
— Открой глаза.
Голос Мерака был наполнен тьмой. Я не видела его. Краем глаза заметила клубящуюся тьму там, где сидел Мерак. Я больше не могла пошевелиться, запястья сжались под холодной чешуей змей, как до этого лодыжки. Я была готова встретиться взглядом с каменным высоким потолком, но мои глаза замерли, изучая круглое большое отверстие. В нем было темное небо. И это отверстие было ровно над кругом.
— Что за ритуал, Мерак?
Я не знала, как обращают вампиров. Я всегда думала, что крови достаточно. Но этот круг, такой же круг над головой, и то, что я обездвижена — вряд ли просто обращение. Мерак ответил не сразу. Я повернула голову в бок, где лежал связанный парень, а рядом с ним — такая же молодая девушка и тоже без сознания. Слезы потекли сильнее.
— Что это за ритуал?! — вскричала я, эхо моего голоса отразилось от стен, колонн, возвращаясь в уши, заглушая громкое биение сердца.
Девушка слева начала дергаться сильнее. Я попыталась вырваться — тщетно. Применять магию? Но разве не этого я хотела? Обращение — сделка, но она выгодна и мне. Разве я не хочу победить Эр-Рхиба? Даже такой ценой.
Холодные пальцы коснулись лодыжки, немного сжали ее. Голос Мерака стал тише, но я услышала даже сквозь выкрик связанной несчастной и очнувшихся, испуганных, двух других, что начали мычать и сдавленно кричать.
— Ты узнаешь совсем скоро. Я хотел тебя защитить.
От кого? Что он несет? Я собиралась задать очередной вопрос, но с ужасом поняла, что по шее ползет очередная змея. Она сжала мне рот, шипя в ухо.
— Ты должна оставаться сознании. Терпи.
Мне не заткнули уши, когда кровь полилась в круг. Когда крики жертв стали слышны через кляпы, когда эхо этих мучений начало сводить меня с ума. Мне не закрыли уши, когда у моей головы начали петь на неизвестном языке, что-то низкое, медленное, пугающее.
Вырезанные углубления по контуру круга наполнялись горячей кровью, я чувствовала запах, чувствовала тепло, страх, свой и чужой. Я ощущала тьму и видела ее в том круге надо мной, но не закрывала глаза.
Пение стало протяжным, голос Мерака зачитывал заклинание на шипящем, очередном незнакомом языке. Все внутри сжималось от холода, страха, ужаса. Я знала, что не умру сегодня, кем бы ни был Мерак, он это не допустит. Но лучше бы я умерла…
Крики одной из девушек превратились в хрип. Спина, ноги, руки. — все подо мной стало теплым, липким, кровавым. Мне казалось, крови было настолько много, что она пропитывает камень, точит его. В какой-то момент глаза перестали видеть настолько же четко, как раньше. Потолок надо мной размывался, превращаясь в густой черный туман. А пол подо мной… Он словно проваливался. Я больше не видела краем глаза свечи. Их будто задували, пока не погасили все до одной.
Хотелось вырваться, тело горело от холода, от невозможности пошевелиться. Хотелось провалиться в сон, потерять сознание, но только сейчас, окруженная тьмой, я поняла, что мои глаза все еще открыты. И стало тихо. Мертвенно тихо.
Тьма ползла по ногам, обволакивала ступни, голени, бедра. Она касалась живота, ребер, груди. Я увидела лицо Мерака перед собой.
Горящие красные глаза были ужасны, пугающе ужасны. Бледное лицо казалось полупрозрачным из-за клубов тьмы вокруг. Рот с длинными острыми клыками открывался мучительно медленно. Что-то горячее скатилось по щеке, уже не уверена, что это просто слезы.
И тут холодные пальцы коснулись век, закрывая их. Не знаю, чьи это пальцы, но я была благодарна им, пока не почувствовала острую, ни с чем несравнимую боль в шее. Там, где сонная артерия. Там, где так яростно стучало мое сердце. И наконец, замерло.
***
Тьма кругом, густая, плотная, но текучая, как вода. Запах крови, страха, смерти. Я не ощущала себя, не чувствовала тела, не чувствовала, что я вообще существую.
Меня тянуло вниз, не могла шевелиться, не могла дышать, не могла видеть и слышать. Наверное, это то, что бывает после смерти. То, что называют пустотой. Небытием.
Не знаю, сколько времени прошло, было ли время здесь. Была ли я? Ни боли, ни осознания того, что происходит кругом. И что было до этого?..
Кто я и почему здесь? И гдездесь?
Что-то тянуло меня вниз, не за ноги, руки… Будто я была магнитом, который притягивался к другому магниту. Будто я должна до чего-то дойти, доплыть, долететь?..
Но то, что происходило с моим телом или его отсутствием не походило на любой из перечисленных способов передвижения. Скорее плыла, в чем-то густом и плотном, без температуры и запаха. И плыла не по своей воле.
Что-то или кто-то коснулся плеч, рук, ног. Сначала медленно, затем все быстрее, будто все больше желающих появлялось, чтобы потянуть меня вниз, резко, быстро, больно…
И наконец свет.
Я вижу свет, чьи-то руки, слышу крик. Это я кричу. Лицо мужчины, женщин, незнакомых, чужих. Я плачу. Все вокруг ускоряется, сознание и способность мыслить покидает меня, пока в какой-то момент я не останавливаюсь и не кричу:
— Стой!
Высокий мужчина с пугающими белыми глазами, он мой отец. Корона, тяжелая, неприятно накренена на его голове. Он улыбается и уходит. Сознание вновь покидает меня, все вокруг ускоряется, проносится мимо и замирает.
Я бегу по коридору своего замка. Бегу, чтобы обрадовать маму, чтобы обнять ее. Вот тянусь к двери ее покоев. Но вижу темную женскую фигуру с яркими голубыми глазами, ускользающую в окне. И маму… Она странно сидит. Падает. Подбегаю к ней, ее красивое лицо искривлено болью. Она касается меня, ладонь холодная, гладит меня по щеке. Я слышу ее тихий голос:
— Будь сильным, милый.
Много крови, я плачу, кричу, зову на помощь, но никого нет. Все вновь ускоряется, замедляясь иногда на ярких моментах. Обучение, война, братья… Первое убийство, месть. В руках то и дело сверкает окровавленный кинжал, трупы девушек, темных эльфиек, тех, кто мог убить мою мать — они заполоняют сознания. Ни одна, ни десять — сотни таких, кто убил мать. Я убил их всех, убью еще больше.
Я ищу способ мести, пока не нахожу ответы на войне. Отец сам виноват, он подпустил их слишком близко, предателей. Ухожу из королевской семьи, провожу годы, десятки лет в грехах, крови, убийствах, наслаждениях. Пока в один момент мне не снится она.
В венах чья-то отравленная кровь, раз сон был такой яркий. Я видел ее светлые волосы, тонкие руки, которые быстро что-то пишут странным пером. Видение обрывается, я забываю про это на несколько лет, пока не вижу ее снова и снова.
И вот уже мой круг магов создает кровавый ритуал, жертвуя пол сотни невинных ради единственной прихоти, ради того, чтобы я ее увидел вживую и понял, что она моя. Мысли о том, что она походила на очередную жену отца я отталкивал. Она настоящая, в моем мире, я чувствую ее. Ищу все способы, чтобы достать, найти, завладеть…
Каждый раз, когда появляюсь в ее сне, хочется сказать, что она моя истинная. Но тьма внутри, появившаяся из-за сотни убийств, из-за слепой мести, тьма кричала, что найдет ее. Присвоит себе. Сделает своей.
Когда я наконец нашел ее, понял, насколько она похожа на меня прошлого: гордая, злая, ненавидящая меня. Я хотел ее, хотел и не понимал, что это ее погубит. Так и вышло. Я ненавидел себя за то, что делаю с ней. За каждую боль, за насилие, за страх…Тьма ликовала, тьма росла, но я должен ее подавить, потому что Элен моя истинная. Потому что я хочу защитить ее от себя, от тьмы внутри. Меня разрывает изнутри за то, что я с ней делаю и продолжаю делать все равно. Я слаб и не могу противостоять желанию быть с ней. Но она умерла и только благодаря обету ожила вновь. Что-то щелкнуло внутри, что-то сломало механизм зверя, животного. Тьма отступила. Я чуть не потерял ее навсегда. Чуть не потерял надежду, которая могла стать моим светом, моей жизнью, моим смыслом.