— Он не хотел ее возвращать, тянул до последнего, но мы «мягко» намекнули, что ему не стоит и дальше тянуть с возвращением, — добавляет второй сотрудник. — Мы прекрасно осведомлены к чему приводят крестражи и их отсутствие рядом с владельцем, не считая наших огромных скрытых библиотек обо всем, что только успели придумать волшебники за тысячи лет, и заканчивая нашим шпионом в рядах, так сказать, не называемого, — улыбается мужчина.
— Признаюсь, мы проморгали создание стольких крестражей, — глубоко вздыхает старший мужчина, смотрит на меня внимательно, что-то решая в своей голове, и продолжает, — обычно, если кто-то создал один, мы ещё можем закрыть глаза в зависимости от веса волшебника в магическом мире, но как только заметим, что у него начинается безумие, по-тихому устраняем его и его крестраж. Если маг создаёт два крестража — это стопроцентное уничтожение. Не удивляйтесь, эта практика действует не только в нашей стране, в Европе похожая ситуация, — откровенно делятся со мной информацией, — но как мы понимаем, у мистера Реддла их гораздо больше, чем два. И для нас всё, что мы должны сделать с ним и его «кусками», осложняется еще его силой и способностями. Сильные маги сами по себе живут долго и не боятся смерти, поэтому не идут по этой скользкой дорожке. Только слабые маги решаются идти на этот отчаянный шаг в попытке продлить свою жизнь, по крайней мере на моей памяти именно так всегда и было, — заканчивает свою речь мужчина, решаю спросить сколько ему лет в таком случае, и как они поняли, что речь идёт именно о крестражах.
— Мне триста лет, милочка, — явно гордится своим возрастом мужчина, который вовсе не выглядит на свой возраст, я ему, на первый взгляд, дала лет шестьдесят, не больше, — мы поняли, что речь пойдет о крестражах ещё с первой книги, а вторая лишь полностью подтвердила наши догадки. Почему мы их не уничтожили раньше в вашей истории нам самим очень интересно, — немного хмурится мужчина на свою мысль, — но скорее всего мы просто не нашли их, как я говорил ранее, маги делают один, максимум два крестража, и держат их всегда при себе, зная о последствиях. В вашей истории он их хранил явно не у себя дома, поэтому наш шпион не смог сообщить информацию об их местоположении, а мы не смогли их уничтожить.
— Кстати описанные вами комнаты в книге это нечто вроде «коридора», — добавляет уже молодой сотрудник, хотя вполне возможно, что и его возраст далек от моей оценки, — мы бы не допустили никого до настоящих лабораторий и того, что мы скрываем. Шары пророчеств, маховики, для нас это детские игрушки, уничтожение которых для нас не имеет особого значения.
— Открою вам маленькую тайну, юная мисс, — лукаво улыбается мне трехсотлетний дедок, — с помощью маховика времени невозможно ничего изменить в прошлом или будущем, все, что вы будете делать, даже если назло и специально с целью изменить мир, его не изменит, а приведёт вас в ту же точку из которой вы пришли.
Раз уж от меня не пытаются особо что-то скрыть, стало интересно узнать, что же представляет из себя арка смерти, о чем я и не применула спросить.
— Это очень древний портал, мы предполагаем, что межмировой. Мы разобрались в принципе его действия и настроили на перемещения между арками, таких арок в мире насчитывается на данный момент штук семь, раньше было больше, но их уничтожили или захоронили те, кто не понимал, как ими пользоваться, — поясняют мне особенности арки, я же хочу узнать, что было бы с Блэком, упади он туда.
— Вижу в глазах ваш вопрос касательно Сириуса. Если честно, мы до сих пор гадаем куда его могло отправить, были эксперименты до того, как мы разобрались, единственное, что мы поняли, люди не умирают, а перемещаются в другой мир. А вот куда, и что там происходит, покрыто тайной. Вообще мы предполагаем что эти порталы использовались мифическими существами, когда они решили покинуть наш мир. Да и гоблины с эльфами пришли тоже через них, хоть и гораздо позже. Но первые ни за что не признаются как ими пользоваться, поверьте, мы очень пытались узнать эту тайну, — предположу, что пытались от слова «пытки», но не мое дело, поэтому делаю вид, что не замечаю его горечь на последних словах. Видимо, волшебники поплатились за это сполна.
— А эльфы просто не помнят этого или вообще не знают, так как шли «в комплекте» с гоблинами, которые отвечали за переход. Спросите зачем нам знать тайну арок? Все очень просто, так как эти порталы двойные, мы не хотим, чтобы из них кто-то вновь пришёл на нашу сторону, поэтому охраняем и пытаемся найти способ, чтобы закрыть их окончательно. К сожалению, их невозможно переместить, так как они зависят от своего положения. При попытках их разрушить или иным образом поменять их местоположение, случались катастрофы. Поэтому и министерства разных стран строились преднамеренно вокруг них, чтобы никто не смог им навредить, — дополняет информацию более молодой волшебник, что подтверждает мое предположение и о его возрасте.
Вся эта информация конечно очень интересна и полезна для размышлений, но стоит вернуться к главной проблеме, зачем меня переместили, и как решить проблему со слежкой и нашей безопасностью.
— Что будет дальше со мной, Эйлин, нашими семьями? — решаю задать основной вопрос, который меня тревожит.
— Больше никаких гоблинов, письма будут приходить к ним, но вы за ними будете спускаться к нам в отдел, вам выпишут допуск, как временным сотрудникам, чтобы вас нельзя было отследить. На ваше счастье, никто не смог, благодаря нашей помощи, вычислить ваши реальные личности, поэтому за своих близких не переживайте, — тонкий намёк, поняла, приняла. Теперь главный вопрос, что они от меня потребует взамен.
— Я понимаю, что бесплатный сыр может быть только в мышеловке. Что вы от меня потребуете взамен за вашу помощь? Я благодарный человек, не хочу оставаться в долгу столь уважаемым людям, которые меня не раз выручали.
— Мы понимаем, что вы ведёте какую-то свою игру с мистером Реддлом, но пока не понимаем какую. Для нас главное, чтобы маг такой силы не стал сумасшедшим и не пошёл убивать людей, а если судить по вашим книгам, то он таким станет, — многозначительный взгляд на меня заставил поежиться. Решила не скрывать от них правду.
— Я хочу, чтобы он восстановил душу. Пока он сомневается в этом решении, но я планирую его уговорить. Если у меня не получится, то я помогу вам его убить, — понимаю, что действительно так поступлю, если Том станет безумным.
— Принимаем ваше условие, — ненадолго задумывается, — но как только он убьёт мирного гражданина, который ничем смертельным ему не грозит, не важно это будет волшебник или магл, мы будем ожидать от вас активное участие в его устранении. Касательно ваших книг, мы надеемся, что в наши руки они будут попадать немного раньше студентов в Хогвартсе. Вас это устроит? И последний вопрос, вы видите будущее?
Вообще вполне логичные и даже простые требования. Мне незачем отказываться от их возможностей защитить меня и мою семью, пока книги не будут дописаны. Касательно того, говорить ли им о моем попадании, я не думала, это та вещь, которую стоит скрывать от таких серьёзных людей. Вполне возможно, что в их библиотеках есть похожие случаи, поэтому я, не скрывая ничего, рассказала им откуда я знаю, что будет с волшебным миром в будущем, что в моей прошлой жизни были написаны книги и сняты фильмы об их мире. Все мои знания оттуда, а сама я была простым маглом. Полагаю, мой рассказ их несколько разочаровал, они надеялись, что я вижу будущее и могу стать одной из них, помогая им в их работе. Но увы, я была лишь простой взрослой женщиной, запертой в детском теле, которая не хотела войны. Спросила их, были ли похожие случаи, может они где-то задокументированны у них.
— Случаи были, но сами понимаете, не все стремятся признаваться, что они из другого мира. На моей памяти, был один маг в прошлом веке, с которым я встречался лично, он все твердил, что будут две войны, что надо спасти Фердинанда и убить Гитлера, но мы ему, к сожалению, не поверили, так как он вёл себя мягко говоря не адекватно. А когда хотели расспросить его подробнее, не смогли, так как он покончил с собой, оставив записку, что не желает жить в этом мире и проходить ужасы двух войн снова. А когда начали сбываться его предсказания, мы очень пожалели, что не послушали его. Из-за нашей ошибки погибли миллионы людей, — в его словах отчётливо слышится горечь и чувство вины. Его воспоминания об этом натолкнули меня вспомнить катастрофы моего мира, которые должны случится в это время. К моему огорчению, я была совсем не сильна в истории, и в голову ничего толком не приходило, по крайней мере те события, к которым можно вспомнить конкретную дату, но одну трагедию я всё-таки помнила хорошо.