- А другая мама мне разрешает.
Сказала как будто между делом и снова отвернулась к окну, где за стеклом неслись, смешиваясь в живое полотно Монэ, поля, дороги, сады и перелески.
У Катерины сбилось дыхание, ритмичный стук колес превратился в грохот. На лице дамы мелькнуло недоумение. Она посмотрела на Полли уже пристальнее:
- У тебя есть другая мама?
Полли неохотно оторвалась от окна и подтвердила терпеливо, как только дети объясняют взрослым вещи простые и очевидные:
- Да. Я сейчас с этой мамой, а потом буду с другой.
Дама приподняла брови, посмотрела на Катьку, улыбнулась краешком отсутствующего рта, почти заговорщически, делая вид, что понимает игру, ведь все дети - такие фантазеры, милочка, мы-то знаем.
- Она так бабушку называет, - ляпнула Катерина первое, что пришло в голову.
Дама кивнула. Ей, видимо, наконец, стало неудобно, она принялась искать в своей сумочке нечто, чего там и вовсе не было, как не было никакой бабушки у Полли. Давным-давно не было. И Катерина ехала с пылающими щеками, чувствуя сразу и жар, и озноб, а Полли глазела в окно и болтала ногами. Бабочки на ее сандаликах подрагивали крыльями.
Со станции до дачи добрались быстро, благо идти недалеко. Полли тянула вперед, подпрыгивая, словно не тряслась до этого полтора часа в автобусе и раскаленной коробке вагона, и Катерина в изнеможении выпустила ее руку. Голова болела уже нестерпимо, они прошли мимо магазина, не заходя, это может и подождать. Сначала - дом, сначала - напиться воды, прохладную тряпку на лоб, еще надо накормить Полли, cделать обед. Она в который раз даже порадовалась, что их только двое.
Двор встретил сорной травой по колено. Грядки, на которых Катька собиралась выращивать экологически чистые овощи, превратились в пушистые холмики лебеды и сныти, давно скрывшие под собой и лук, и салат. Только кое-где победно поднималась свекольная ботва да у забора виднелись на кустах черные бусины смородины.
Войдя в дом, Катерина бросила пакеты на пол, зачерпнула воды из ведра, стоявшего здесь с июля, когда они приезжали последний раз. Катька умыла лицо, вода застоялась, нагрелась и не освежала. Полли подошла, опустила руки по локоть, заплескалась, как лягушонок, поднимая брызги. "Ну как же так, - устало сказала Катерина, - как теперь чай то пить?" Лишних денег на водопровод не было да и не так часто они приезжали. А колонка находилась поблизости, прогуляться туда лишний раз было не в тягость, но сейчас и думать об этом не хотелось.
Катерина с наслаждением скинула несвежую блузку, облепившую бедра офисную юбку и влезла в длинную выцветшую футболку, переодела размякшую, наконец, Полли. Наскоро соорудила нехитрый обед из того, что привезла с собой. К колонке не пошли, в такую жару горячего чая все равно не хотелось, попили сладковатого пакетного морса, нагревшегося за время путешествия, и легли вздремнуть.
Катя проснулась от вечернего сквозняка - первого глотка свежего воздуха за весь день - и с радостью отметила, что голова не болит. Полли лежала в кроватке, обнимая любимую игрушку, крылатую белую лошадку с блестящей радужной гривой.
Катерина хотела как-то поговорить о ней, о другой маме, но не находила подходящих слов. Она впервые пожалела, что так и не сошлась близко ни с кем из местных мам да и в саду, куда ходила Полли, тоже подруг не нажила. Так, "здравствуйте, как поживаете, а мы перенесли ветрянку, да, а доктор в шестой поликлинике, говорят, получше, да, до свидания". Но чтобы позвонить кому-то, посоветоваться... Катерина поняла бы, придумай Полли отца, сестру или брата. Она не раз слышала, что дети, особенно единственные, нередко придумывают друзей, но придуманные родители, другая мама - это было странно и неприятно.
Неужели Полли так одиноко? В фирме, где работала Катерина, бухгалтеров было двое, да еще одна молодая девочка приходила несколько раз в неделю и помогала во время авралов. Но работы не убывало, Катерина часто задерживалась, потом бежала в садик, забирала дочку одной из последних, кивала воспитательнице, другим, таким же часто опаздывающим мамам, но Полли не выглядела несчастной. Она являла собой редкий случай ребенка, влюбленного в садик: во все в нем, кроме второй воспитательницы, киселя и ранних подъемов.
Маленькая кудрявая принцесса, капризная и ласковая, она переживала там и первую неверную женскую дружбу, и бесперспективную влюбленность в такого же кудрявого Андрюшу, и настойчивое внимание первых поклонников, Сашки и Лешки. Все это Катерина узнавала из сбивчивого взволнованного лепета, из насупленного молчания, задумчивых рассеянных ответов от дочери по пути домой, когда они шли по сугробам, глотая метель, с ловкостью саперов пробирались по чавкающей весенней грязи; шуршали осенью опавшими кленовыми листьями. И Катерина была счастлива, и думала, что все идет прекрасно, она отлично справляется - но вот она - другая мама, здравствуйте, как поживаете?
Солнце садилось, доски крыльца приятно нагрелись за день, Катерина сидела, вытянув уставшие ноги, наслаждаясь загородным покоем. Где-то негромко играла музыка, но в августе многие уезжали в отпуска, на пляжи, к морю, поселок пустел, и потому Катерине казалось, что вокруг совсем тихо. Полли увлеченно играла со своей лошадкой, высокая трава скрывала ее почти с головой, только мелькали русые кудряшки. "Надо бы подстричь, - лениво думала Катерина, - и траву, и волосы дочке, но это все завтра, потом".
- Полина, детка, - позвала Катерина, вставая, - идем за водой!
Полли откликнулась с такой готовностью, будто только этого и ждала.
Они шли под дружный стрекот кузнечиков в шелковом вечере позднего августа, и никого не встретилось им по пути. Тянуло дымком, где-то жарили шашлыки, хлопали двери, на угловом участке за жасминовым кустом, запах которого сводил Катерину с ума в июле, кто-то звонко смеялся, стояло беззаботное веселье пятничного вечера.
Катерина сполоснула ведро, поставила под блестящую струю и, не отрывая от нее глаз, попросила:
- Полина, расскажи мне про другую маму. Какая она?
- Красивая! - не колеблясь ни секунды ответила Полли.
Катерина вздрогнула, не смогла сдержать ненужную ревность.
- А я что - некрасивая?
Полли некоторое время размышляла, теребя пальцами подол сарафана. Вода наполнила ведро почти до краев.
- Ты тоже красивая, - наконец, заключила Полли и уточнила: - Но она - как фея.
Катерина дернула кран, подхватила ведро, пошатнувшись от непривычной тяжести.