Лучше бы они не кричали! Или бы уж крикнули Грише: «Стой! Не прыгай! Подожди!»
— Стой! — крикнул ему Кармен.
Но в этот момент Гриша прыгнул. Он прыгнул и сразу понял, что упадёт в воду. Он ещё не упал в неё, в эту холодную воду, а уже понял. И Галя тоже поняла, потому что она закричала вдруг:
— А-а-а!
Ничего больше она не кричала, только это. Плавать она не умела.
Гриша упал в воду, на секунду скрылся, потом вынырнул со страшно сморщенным лицом, что-то хотел крикнуть, но снова ушёл под воду, потом показались его скрюченные руки, потом затылок, потом он снова скрылся под водой.
Всё это время Галя кричала. Кругом все тоже кричали. И вдруг сверху, неизвестно откуда, вероятно с моста, потому что не с неба же, конечно, бухнулся прямо в одежде человек, облив брызгами её и Кармена. Кармен в это время, оказывается, сидел на корточках и совал Грише доску, за которую тот мог бы легко ухватиться, если бы у него было время сообразить.
Человек скрылся под водой, через несколько мгновений показался Гриша, потом голова человека, и Галя увидела, что это старик Бовин. Потом голова Бовина опять скрылась, и остались только его руки. Эти руки вытолкнули Гришу на плот, Кармен подхватил Гришу; тут к ним набежали люди, а руки ушли назад под воду и больше не появлялись.
Но Галя даже не обратила на это внимания. Она наклонилась над Гришей, пыталась поставить его на ноги, а у него изо рта выливалась грязная вода и всё левое ухо было забито грязью, и он не стоял, падал, хоть глаза и были открыты. И Галя подумала, как же ей попадёт теперь от мамы и от папы и за мокрую одежду, и за грязь, и за всё, что случилось.
Какие-то взрослые люди оттеснили её, что-то делали с Гришей. Другие продолжали суетиться у воды, зачем — Галя не могла понять. А с моста, с берега, отовсюду бежали.
Гриша сидел уже там, удивлённо таращась на окружающих, а какой-то человек в военном отталкивал всех от него и кричал:
— Воздуху дайте! Дайте воздуху парнишке!
Гришу несколько раз вырвало, он даже не вставал. А потом он вдруг затрясся и громко-громко заплакал.
— Раз ревёт, значит, ожил, — улыбнулся военный.
А у воды люди продолжали суетиться. И только тут Галя поняла, что они ищут старика Бовина.
И вдруг они закричали разными голосами:
— Вон он! Он! На том берегу!
И Галя увидела, что старик Бовин бежит по тому, противоположному берегу в мокрой одежде, а параллельно ему по берегу, Галиному, бегут люди и что-то кричат ему, просят остановиться. Старик бежал вприпрыжку, странно выкидывая ноги, он добежал первым до Лавровского моста № 2 и убежал в сад, который местные жители называют митрополичьим. Из сада был ход прямо во двор, домой.
В это время примчались две «Скорые помощи». Люди подхватили Гришу. Две женщины повели следом Галю; она не сопротивлялась, ей говорили какие-то тихие ласковые слова. А Кармен, когда и его тоже хотели посадить в машину, вдруг закричал, вырвался и отбежал в сторону.
Шофёр захлопнул двери, и машина тронулась.
Галя сидела на кожаном сиденье рядом с молодой санитаркой. Гришу раздели, завернули в одеяло и зачем-то положили на носилки, а носилки подвесили между стен. Он лежал там, а с его одежды около Гали растекались по полу лужи. Машина круто повернула, и Галя чуть не соскочила с сиденья, чуть не упала в эти лужи.
В больнице Галя сидела в специальной комнате. А Гришу, закутанного в одеяло, куда-то унесли.
Строгий доктор в очках записал всё, что рассказала ему Галя о катании на плотах. Ещё он записал про все болезни, которыми болел Гриша. Галя хотела рассказать и про Бовина, но в последний момент удержалась.
Потом привели назад Гришу. Он был в больничном халате. Длинный линялый халат тащился бы по полу, если бы Гриша не поддерживал его руками. Гриша был чистым и даже улыбался. Галя испугалась, что теперь его положат в больницу, — значит, от мамы попадёт ещё больше. Но следом молодая санитарка вынесла Гришину одежду. Одежда была выжата, и с неё теперь вода не текла.
Их вывели на улицу, посадили в ту же «Скорую помощь» и повезли домой.
По дороге Гриша показал на руке жёлтое пятно. Это ему сделали укол и смазали йодом.
Дома никого ещё не было, даже Серёжи. Молодая санитарка уложила Гришу в постель, взяла халат и уехала.
Вечером
Маме не пришлось ни о чём рассказывать. Она узнала о случившемся во дворе, когда шла домой.