Они шли, смеялись, и Гриша вдруг вспомнил.
— Ой, а я двойку получил, — сказал он и тут же улыбнулся, хотя было ему уже не смешно.
Галя сначала не поверила, и тогда Гриша подставил ей спину, она открыла ранец, не снимая его, взяла тетрадь и нашла ту усатую двойку.
— Ты глаза натри. Натри сильнее их ладонями, а то вид у тебя радостный, — посоветовала Галя, укладывая тетрадку назад.
— Может, ты скажешь? — попросил Гриша.
— Нет уж. Сам получил, сам и докладывай. Ты, главное, лицо расстроенное делай, чтобы мама видела, как переживаешь.
И они вошли в дом.
Старик Бовин
— Это улица, это всё улица! — сказала мама Кострова, узнав про двойку. — У тебя есть брат, у тебя есть сестра, и гуляйте втроём, вместе, кто вам ещё нужен! Серёжа, — сказала ещё мама, — первую двойку получил в третьем классе, и весь день он до вечера плакал. Галя двоек вовсе не получала. А ты? Месяц лишь проучился!
— Ты скажи «больше не буду» или что там ещё полагается, — советовала шёпотом Галя.
Но Гриша никак не мог это сказать. Он просто молчал. Молчал, слушал и вздыхал иногда.
— Гулять ты сегодня не пойдёшь, — решила мама.
Но позже, когда он сделал все уроки, когда пришёл папа и тоже попереживал из-за двойки, а потом ушёл в маленькую комнату к своим самолётным моделям, Гришу отпустили наверх к старику Бовину.
Старик Бовин жил на втором этаже над квартирой Костровых. Он любил шагать по комнате, и Гриша вечером, лёжа в постели и глядя в потолок, часто слышал его шаги.
Старик Бовин ушёл недавно на пенсию. Ему подарили почётную грамоту и красивый альбом с видами иностранных столиц.
В чужих столицах Бовин никогда не был, а всю жизнь прожил в комнате над Костровыми.
Иногда он рассказывал Грише случаи из своей жизни. То вдруг о наводнении заговорит, то о блокаде и о бомбах-зажигалках, пробивающих крышу и горящих на чердаке. Больше всего старик Бовин любил рассказывать о работе. Его должность называлась — дегустатор.
— Есть дегустатор по винам, — говорил старик Бовин, — он пробует на вкус вина и даёт им оценку. Есть дегустатор по пище, по колбасе, например. А я — дегустатор по зубной пасте. Любой вид зубной пасты отличу я зубами и кончиком языка. Главное — это на щётку положить пасты как раз сколько нужно. И щётку тоже лучше специальную.
О зубных пастах старик Бовин мог рассказывать увлечённо, словно о путешествии в Африку.
А ещё он клеил из бумаги фигурки. И не только фигурки — город склеил, деревню, реку и лес по бокам, а однажды склеил горы Памир.
— Это же так просто, — учил он Гришу, когда тот к нему приходил, — прямая линия, ещё прямая, а теперь — кружок.
И Гриша по секрету клеил для Гали Дворец Советов ко дню Восьмого марта, а может быть, к Новому году.
Вот для этого он и ходил к старику Бовину каждый вечер, а не для того, чтобы играть в шашки, как он объяснял маме и всем.
И снова Кармен
Утром в воскресенье в доме не стало хлеба. Вернее, хлеба не стало ещё вечером, когда мама принесла его, тёплый и мягкий каравай, и весь этот хлеб съели зараз.
Серёжа встал рано, чтобы сидеть у окна и молча смотреть, как летают по двору листья.
Гришу в булочную не посылали.
Пришлось собираться Гале.
— Ещё купи песку и масла топлёного, — сказала на прощание мама, — и пальто застегни.
Мама закрыла дверь, а через минуту — стук.
Это была Галя.
— Я сетку забыла.
Галя прошла в кухню, простояла там несколько минут и снова ушла.
И сейчас же снова постучалась назад.
— Ты что? — удивилась мама, потому что Галя тяжело дышала, словно успела пробежать уже километр.
— Да я… — сказала Галя растерянно, — я деньги забыла.
А на самом деле по двору ходил Кармен. Встал в такую рань, чтобы прийти к Гале во двор. И Галя, как видела его, так бежала назад в квартиру. А Кармен ходил кругами, не прячась, около парадной, и его было не обойти.
— Как же ты забыла, если деньги у тебя в руке? — спросила мама.
— Я помру с голоду, — крикнул папа из комнаты, — или сам сейчас соберусь!
— Нет-нет, я уже пошла, — испугалась Галя.
— И больше не возвращайся! — это сказала мама, закрывая в третий раз дверь.
И Галя вдруг ужасно разозлилась на этого Кармена. Она пошла по коридору к парадной, громко топая, а потом звучно стукнула уличной дверью.
Кармен стоял к ней спиной. Галя со злостью взглянула ему в спину, и когда он повернулся, посмотрела ему в глаза.