Но Синевал верил, что честность в политике — это нонсенс, и еще он верил, что кого-то нужно принести в жертву во имя спасения всех.
Он сказал ей всего лишь одно слово. Одно простое слово.
— За-Вален.
Когда он произнес это слово, его слуха достиг ответный всхлип отчаяния. Он расслышал бы этот звук, даже если бы вокруг грохотала неистовая метеоритная буря. Он никогда не сможет забыть его.
Всего лишь одно слово. «За-Вален».
Отверженная. Тень, брошенная на Валена. Ни один минбарец не имел права смотреть на нее, говорить с ней, и даже произносить ее имя. Это было так, как если бы она вообще никогда не рождалась, не существовала, а то существо, что стояло перед ним, было не более чем тенью.
— За-Вален.
Это сказал Калейн. Он бросил это еще более грубо, чем сам Синевал. Калейн верил тому, что говорилось об измене Деленн. Он верил потому, что Синевал убедил его в том, что это правда. Калейн занял то место в Совете, где раньше стояла она.
— За-Вален, — сказал Хедронн.
Синевал не знал, действительно ли Хедронн также поверил ему, но это его абсолютно не волновало. Сам облик Деленн, — это тошнотворное получеловеческое лицо, — сделал достаточно, чтобы уничтожить ее в глазах Хедронна.
Слово пролетело по кругу.
— За-Вален.
Даже Ратенн и Ленанн произнесли его, не глядя ни на что, кроме пола у себя под ногами.
Синевал поднял вверх руку и вперился взглядом в ее глаза. Он видел, как в них умирает, гаснет прежний свет мудрости и доброты. Да, он не должен был вообще смотреть на нее, но он был Великий, и он чувствовал себя вправе ломать одну традицию за другой.
— За-Вален! — загрохотал его голос.
— Нет! — закричала она. Это было не просто слово, а крик отчаяния. — Нет! Послушайте меня! Вален был землянин! Они наши собратья! Они — другая половина нашей души! Они…
Два послушника выступили из темноты по знаку Синевала и грубо увлекли ее прочь. До слуха Синевала доносились звуки, очень похожие на рыдания.
Деленн теперь поняла, что случилось с ней, и Совет понимал это до конца. Сейчас эти девять человек больше, чем когда-либо еще, были во власти Синевала.
Но он уже утратил свою власть над ходом битвы.
Синевал был воин и командир. Он сражался со многими врагами, он много раз смотрел смерти в лицо, но никогда в его душу не проникал страх. За самого себя. Но вот страх за тех, кого он вел в бой… Он помнил имена всех, кто отдал свою жизнь, сражаясь за него. Было тяжело вспоминать их, но еще тяжелее было их забыть.
Он проиграл сражение. Для Синевала это было уже совершенно ясно. Они еще могли победить, но уже не здесь и не сейчас. Он чувствовал, что его рот словно наполнился горьким пеплом.
Он вошел в центр круга и широко распростер руки. Он закрыл глаза.
— Начать отход! — раздался его приказ. — Мы не можем добиться успеха. Отход на исходные позиции!
Слова «отступаем, уходим» застряли в его горле, и ему не хватило сил произнести их.
Калейн и Маток тут же начали отдавать приказы командирам флота, выделяя группы прикрытия, чтобы защитить отступающие корабли. Синевал не мог заставить себя прислушиваться к этому.
Победа была еще возможна. Она всегда возможна, покуда воин сражается до последнего издыхания. Но никогда еще она не была так далека от него.
* * *Она дышала все реже и тяжелее. Она из всех сил цеплялась за край приборной панели. Ее ноги подкашивались, а голова отказывалась держаться прямо.
— Корабль Теней уничтожен, сэр, — доложил майор Кранц.
Корвин не отрывал взгляда от Алисы.
— В данный момент непосредственной опасности нет.
— Хорошо, — подытожил Корвин. — Попытайтесь выйти на связь со всеми нашими уцелевшими Старфьюри. Сформируйте из них небольшую группу ближнего прикрытия. Как идет ремонт корпуса?
— Временная заплата на поврежденный сектор поставлена. Уровень девять пока отрезан полностью.
Корвин кивнул и вдруг рванулся вперед. Он еле успел подхватить Алису, — ноги перестали держать ее. Он осторожно опустил ее на пол. Ее глаза были закрыты, а дыхание едва ощущалось. Она выглядела так, будто только что пешком добежала с Земли на Марс.
— Сэр, как насчет капитана Шеридана?..
Корвин поглядел на Кранца.
— Нам едва хватает сил, чтобы защитить самих себя, майор. Если у нас получится, мы попытаемся вернуть капитана, но ни при каких условиях он сам не приказал бы нам рисковать кораблем и всей командой в глупой попытке спасти его жизнь.