Он подавил смешок. Она дразнит его, чтобы он рассказал ей все, чтобы защитить себя? Умно, но это не сработает.
— Именно поэтому я не стану рассказывать тебе об этом подробнее. Достаточно сказать, что есть причина, по которой Огайо был таким опасным местом для молодых девушек в последнее время. Вот почему я не хочу, чтобы ты гонялась за вампирами без меня. Хеннесси больше, чем просто придурок, который пускает кому-то кровь, когда ему это сходит с рук. Больше не спрашивай.
Ее хмурый взгляд не делал ее менее красивой, но из-за этого ее недовольство становилось более очевидным.
— Ты можешь хотя бы сказать мне, как долго ты охотишься за ним? Это не может быть совершенно секретно.
Он вздохнул, услышав едкие нотки в ее голосе. Она по-прежнему считала, что все дело в доверии. Но если он расскажет ей, почему охотится за Хеннесси, она будет настаивать на своем участии, а он не мог подвергать ее такой опасности. И все же он должен был что-то ей дать.
— На протяжении одиннадцати лет. — У нее отвисла челюсть. — Боже правый! Должно быть, за его голову назначена очень высокая цена! Ну же, что сделал Хеннесси? Если не считать того, что он разозлил кого-то богатого.
Еще одна насмешка, чтобы она могла продолжать вытягивать из него информацию? Или она действительно считает, что его мотивы настолько поверхностны?
Но это не имело значения.
— Не все сводится к деньгам, — сказал он таким тоном, что стало ясно: ничего другого она от него не получит.
Она разочарованно вздохнула. Затем, после нескольких минут раздраженного молчания, она склонила голову набок.
— Как ты стал вампиром?
Этот вопрос одновременно удивил и позабавил его.
— Хочешь взять интервью у вампира, милая? Если мне не изменяет память, репортеру из фильма с таким же названием это не очень понравилось.
Она пожала плечами.
— Откуда мне знать. Я никогда его не видела. Моя мать считала, что это было слишком жестоко.
Как только она это сказала, то рассмеялась над иронией.
Кости тоже улыбнулся, но его улыбка скрывала гнев. Какой же лицемеркой была ее мать, больше озабоченная защитой дочери от вымышленного насилия, чем от реальной опасности охотиться на вампиров в одиночку.
— Тогда хорошо, что ты не смотрела фильм, — сказал он, бросив преувеличенный взгляд на забрызганный кровью «Мерседес». — Бог знает, что могло случиться.
Она усмехнулась, но когда ее смех прекратился, она посмотрела на него с надеждой и ожиданием. Она действительно хотела знать его историю.
— Хорошо, я расскажу тебе, но тогда ты должна ответить на один из моих вопросов. Во всяком случае, у меня есть час, чтобы злиться.
— Услуга за услугу, доктор Лектер? — усмехнулась она. — Прекрасно, но я не вижу в этом смысла. Ты уже все обо мне знаешь.
Всего на мгновение он позволил ей увидеть то, что было вне его контроля.
— Не все, — ответил он со всей страстью, которая горела в нем.
Ее глаза расширились, и она покраснела, признак жара, вспыхнувшего в ней, который Кости практически чувствовал от ее близости. Он также мог видеть это в том, как внезапно напряглись ее соски, и он мог чувствовать это в новом обилии ее аромата. Она попыталась скрыть свой ответ, подняв его куртку повыше, а также спрятала еще одну заминку в дыхании за кашлем, который никого не мог обмануть…
— Когда это случилось? — спросила она в отчаянной попытке разрядить возникшее между ними напряжение. — Когда тебя перевели в другое место?
Он закрыл глаза и откинулся назад.
Ее вздох облегчения одновременно раздражал и радовал его. Да, ты получишь еще одну отсрочку, поскольку сейчас не время и не место. Но скоро я не позволю тебе прятаться от своего желания ко мне, Котенок, и заставлю тебя почувствовать это не только взглядом.
— Дай подумать, это было в 1790 году, и я был в Австралии, — резюмировал он. — Я оказал этому парню одолжение, и он думал, что вернет его, сделав меня вампиром. -
— Ты австралиец? — недоверчиво переспросила она. — Я думала, ты англичанин!
Его улыбка была мрачной.
— Я родился в Англии. Именно там я провел свою юность, но именно в Австралии я превратился в вампира. От части им и являюсь.
Она наклонилась вперед, забыв о своем беспокойстве по поводу его близости.
— Ты должен рассказать подробности.
Он устроился поудобнее на своем ящичном насесте.
— Мне было двадцать четыре, и это случилось всего через месяц после моего дня рождения.
Она хихикнула, глядя на него.
— Боже мой, мы почти одного возраста!
— Конечно, — сказал он, весело фыркнув. — Плюс минус около двухсот лет.