— И как давно вы уже начали интересоваться федеральной службой и их заработанными деньгами? Наша компания всё ещё мешает, вам? И теперь когда вы идёте до конца вам нужно с нами сотрудничать и находиться в нашем подчинении главного директора, а потом и поговорим неужели, так сложно пойти нам на встречу? — спросил я.
— Если мы работаем в одной команде, нужна жёсткая диктатура литориата, и не нужно мне говорить что все, в делах директора, есть и другие расположения над чем можно подумать ещё. Мы все люди и работаем над одним и тем - же.
Тут полицейский говорит что я на своей волне и сижу, как какой-то бездельник...
Глава 228
Я уже и так слышал телефонные разговоры в кабинете зам — начальника:
— Якушев, моё почтение! Теперь так будут разговаривать все полицейские?
— Ну, привет Якушев. Чо, опять у тебя там случилось?
— У нас тут в Чернобыле народ каким-то странным стало чувствовать, что скоро война опять начнётся.... А твой кабинет ещё пушками не разнесло? А то, и в твоём городе хаус грядёт.
— А как я что-то сам могу сделать? Мне силы нужны подкрепления, из деревни от Прохорова.
— Подожди, ты что-то путаешь... Мне сообщили что Прохоров умер месяц назад, а кого назначат на его бывшее место ври это не понятно может мы к вам заедем?
— Так он умер два месяца назад, а нового не назначили еще, где ж я тебе разнарядку-то возьму?
— Да, ну зачем? Не могу я ждать пока они кого-то нового назначат... Приказ есть — приказ. В ты как сам, детишки, супруга?
— Да всё нормально. Хорошо что никто в нашей семье не болеет. Ты тоже себя береги. Ты там в Москве не мерзнешь? Одежда у тебя тёплая есть?
— Давроде нормально пока это ещё хорошо что на улице плюсовая температура, а так вот к примеру завернуло бы градусов 39+ вот тогда паникуй... А у нас в музее какие-то пушки стрелы, и выставку хотят опять сделать может когда-нибудь будет? Мужчины у нас крепкие здоровые.
— Ага — ага. Там у вас в Москве вроде я слышал колонию, будут новую строить?
— Так и есть. Пока я тут, в кабинете в своём сижу. На картины смотрю да и мебель из интернета выбираю в то, старая мне уже надоела. Тут её как куры не клюют. Этой мебели. До весны думаю проутюжу. А там, главный решит что делать.
— Ну ладно давай Якушев до связи. Ты мне звони, если будет что-то важное.
— Хорошо, пока.
И пока я разговаривал с полицейским из Москвы, о жизни и просто о душевных разговора мне хотелось и в своей жизни что-то изменить скукота какая-то прям нагрянула.
Пока я перебирал мысли в голове о хозяйстве, о том кто будет руководить страной мне кто-то сказал:
— Пожалуйста, проходите, Андрей Александрович, — моё имя отчество прозвучало так, будто я тут для всех деловая персона.
Я надел пиджак, поправил галстук, взял в руки ручку и блокнот (на случай если мне в голову придёт такая, мысль которую мне захочется записать.
Антон Семёнович Булатников такой — же чуткий человек, как и я. Но от похмелья, мы оба отошли только через два дня.
Я поздоровался, рассказал про себя с ноткой волнения я получил удар в спину с правой стороны на стуле, сидел в синем пиджаке, наш генеральный француз с начёсанными усами. Я давно говорил, Якушеву, что директор из него никакой он не решает проблемы в толь проверки, устраивает всё это дерьмо, которое каждый день взваливается на наши головы.