- Что это? – наморщил нос Макс.
- Бетховен. В Вовановой аранжировке. Симфоник-метал или готика. Короче, из тех фруктов, что любят под оркестр лабать. Кстати, довольно актуальное в мире направление... – ответил Стас.
- Да, – кивнул Володя – Это я дома сделал, на своей старенькой «Ямахе». Сейчас пипл такое хавает. Можно найти вокалистку с прикольным голосом, переработать под неё несколько тем и попытаться демку записать. Мы когда собираемся, бывает неплохие вещи рожаем. Макс, помнишь, ты на Танькиной днюхе играл?
Макс что-то недовольно забормотал.
- Я против женского вокала! – категорично выступил Жорик. – Это позор хэви-метала! Мы ж не придурки финны?
- Не хотите женский, можно и самим, – согласился Володя. - Потенциал у нас есть – это главное, а детали появятся по ходу действия.
Все замолчали. Каждый думал о Вовановом предложении, о славе и собственной судьбе. Наконец Макс вытащил из пачки очередную сигарету и подытожил:
- Кто что скажет? Стас, с тобой всё ясно. Ты не можешь. Жорик?
- Я думаю, что мы не потянем. – Ударник покачал головой. - Помыкаемся-помыкаемся, и вернёмся. Не такая уж у нас мощная группа. А тут неплохие халтурки зашибаем – вот и нефиг отвлекаться. Я против.
Володя проглотил ком в горле. Макс еле заметно довольно ухмыльнулся.
- Леший.
- Хорошо, напишем. А где в этой дыре обкатывать будем? Материал-то собственный, специфический.
- Ну, тогда сразу и ехать. Наработать и ехать.
- Ага, с черновым материалом, – добил Жорик. Леший продолжил:
- В общем, я тоже считаю, что мы неплохо играем и даже немного талантливы. Но, Вован, ты должен понять, пролезть сейчас наверх, без денег и блата, без спонсоров и продюссеров – почти нереально. А на Запад пробиться – тем более.
- Кто не пробует, тот и не пробивается, - констатировал Володя. - Мы - не пробовали. А вдруг получится?
Басист усмехнулся, передумал и засунул сигарету обратно в пачку. Посмотрел Володе прямо в глаза.
- Ты действительно в это веришь?
- Не переживай ты так. – Стас вышел, встал рядом и достал сигарету. – Они не поймут. Они не хотят понимать.
- Но почему? Они что, не видят, что у нас получается? – Володя в сердцах кинул в сторону бычок только что выкуренной сигареты. Уже третьей за последние полчаса.
- Они не музыканты, - усмехнулся Стас. – Они - буржуи. Им главное покой, сытость и достаток. А ты – музыкант. Тебе важнее, что ты видишь и чувствуешь, а не то, сколько заплатят. Понимаешь?
Володя кивнул.
- Тебе с ними не по пути.
- А ты?
Стас усмехнулся.
- Мне ни с кем не по пути. Мы решили ипотеку брать, Женя хочет. Родители будут помогать выплачивать, и мои, и её, сам понимаешь. - Он горько пожал плечами. - Надоело с ребёнком в общаге ютиться. Надо что-то своё строить.
- Ясно. – Мир Володи рушился. Ребята, которых он ещё вчера считал в доску своими, предали. Предали не его, а то ДЕЛО, которое могли бы сделать. Ради презренного металла.
- И что теперь? Я не смогу один! Я могу написать текст, даже аранжировать, но это всё не то! Я не могу как Макс, сделать всё на одном дыхании озарения. Не могу как Жорик, на лету подобрать и пустить в нужное русло. Один я ничего не могу! Мы же команда! Мы же «Крылья ветра»!
Стас глубоко затянулся и выдохнул.
- Тебе надо собрать группу, Вов. Свою. Не из буржуев, а из фанатов - таких же, как сам. И пока ты этого не сделаешь, не успокоишься.
Володя поёжился.
- Не дрейфь, всё у тебя получится. Я в тебя верю! А ты знаешь, я в этой жизни мало в кого верю!
Серафим
Серафим отхлебнул еще немного, выдохнул, поморщился и закусил половинкой помидора. В голове уже начало шуметь. Это хорошо, водка сейчас лучшее лекарство, притупляет боль. Не даёт взорваться изнутри, не пускает лишние воспоминания. Посмотрел на солнце, закрыл глаза и расслабился.
Перед глазами один за другим пролетали образы. Дом. Обветшалая завалюха. Покосившееся крыльцо. Папик, как обычно, пьяный, хлещущий его ремнем в «воспитательных целях». Вечно недовольная рожа мачехи, опять умотавшей к соседке и не оставившей ничего пожрать. Вечно некормленая скотина. Бабушкина икона в углу на столе. Пацаны. Санька, уговаривающий пойти с ним. Тот мешок картошки, за который ему дали восемь лет. Восемь лет за мешок картошки! Сломанная жизнь стоимостью несколько сот украденых рублей!
Едкая харя председателя, что-то втирающего ненадолго протрезвевшему родителю. Наташка. Шалава, не дождалась! «Извини, Сима, ты хороший парень, но я люблю другого….» Ага, качка из города, разъезжающего на серебристом «Опеле»! Как же, пацаны ему всё написали! Господи, почему?