"Это всё, что мне надо?!!" – девушка с ещё большим отвращением посмотрела на помощников, неприлично выругалась и шагнула в серый полумрак туннеля. Панель тут же захлопнулась за ней со стуком крышки гроба.
Как и везде в этом гротескном мире, гравитация позволяла легко двигаться длинными плавными прыжками. Кислорода едва хватало, колючая пыль затрудняла дыхание, въедалась в кожу, в глаза, в нос. Но не это волновало девушку. Было до слёз обидно, что здесь она считалась биоматериалом, вещью, лишённой выбора. С огромным трудом ей удалось отвоевать свою прежнюю одежду, в которой её доставили в этот мир. Сценический наряд был дорог ей воспоминаниями о хорошем периоде жизни, о близком человеке. Она развернула пакет с одеждой, переоделась в кожаную юбку и чёрный шипастый корсет. Зашнуровала высокие сапоги на массивной платформе с металлическими заклёпками, вдела в уши пирсинги и только после этого удовлетворённо вздохнула. Хоть что-то осталось прежним. Хоть на миг она вновь почувствовала себя не биоматериалом, а певицей металл-группы "Чёрный гроб" с псевдонимом Лилит.
Комбинезон, чрезвычайно тонкий, оказался, тем не менее, очень тёплым. Без него сразу стало холодно, но переодеваться обратно совсем не хотелось. Не хотелось куда-то идти, находить какой-то корм, каких-то людей. Хотелось просто где-нибудь прилечь, укрывшись от чужих взглядов и тихонечко умереть, чтобы никогда больше не быть биоматериалом. Тем не менее, девушка с псевдонимом Лилит укутала плечи комбинезоном, побрела вперёд и исчезла в лабиринте туннелей.
Глава 3
Сэм Длинное Копьё, вождь местного социума, важно восседал в Главной Пещере на высокой стопке новых комбинезонов, тонких, но тёплых, которые он иногда милостиво раздавал по своему усмотрению. Вокруг него, как всегда, заискивающе суетились приближённые, поднося свежие брикеты корма. Несколько прозрачных плазмоидов – местной небелковой живности – кружили над головой вождя. Это издавна считалось хорошим знаком. Вождь наблюдал, как Луи Длинный Зуб, Юрий Крепкий Кулак и Махмуд Стальная Дубина торжественно вносят в пещеру большой погнутый таз с брагой.
Брагу изобрели ещё в легендарном Первом Поколении из воды и перебродивших брикетов корма. Это было первым изобретением людей в новом для них мире.
Подданные зачерпнули брагу чашей, выпиленной из крыши черепа. Поднесли вождю. Сэм Длинное Копьё долго и шумно пил бурую пузырящуюся жидкость с пронзительно-кислым запахом. Допив, потребовал добавки. А после – ещё. Третью чашу вождь не допил, тяжело поднялся со стопки комбинезонов и, пошатываясь, пошёл к алтарю.
Алтарём служил большой перевёрнутый ковш из металла, явно ниспосланный свыше Наблюдателями. Его нашли в дальних шахтах предки из столь же легендарного Второго Поколения. Они, как свидетельствуют устные предания, благоговейно перенесли ковш в Главную Пещеру и стали совершать возле него ритуалы. Алтарь и поклонение Наблюдателям было вторым изобретением людей в этом мире. На алтаре всегда горел огонь. Впервые его додумались зажечь предки из всё того же Второго Поколения. Очевидно, Наблюдателям огонь понравился, так как сразу после его зажжения из Великой Трубы начали падать (и падают до сих пор) горючие бруски – корм огня.
Шарообразные языки пламени чадили. Защищённые решётками лампы под сводом Главной Пещеры освещали ряды значков, нацарапанных на стенах. Местами значки были покрыты плесенью – единственным, кроме людей, белковым организмом, существующим здесь. Сэм Длинное Копьё знал, что значки эти – застывшие слова его предков, и даже его дед ещё кое-как мог разобрать некоторые из них. Но вот Сэм уже не мог. Да и ни к чему ему было. Он смутно помнил, как дед говаривал, что значки – это слова на разных языках прародины людей, где было много племён. Пять поколений пошло с тех пор, как их нацарапали на стене. С тех пор разные языки смешались, слились в один, с преобладанием английского, с добавлениями испанского, китайского, русского, вкраплениями арабского, японского и ещё нескольких, как наиболее знакомых большей части людей. Но значения "закорючек" забылись, и теперь уже никто не знал, о чём они говорят. Да и никого особо не интересовали ни загадочная прародина, ни застывшие слова, ни что-либо ещё, кроме задач выживания, размножения и потребления.
Иногда, правда, в социуме появлялись любознательные. Они пробовали расшифровать говорящие значки, совершали экспедиции в дальние туннели в поисках границ мироздания. И даже осмеливались задаваться вопросом, что представляют собой Наблюдатели. Любопытство в обществе не приветствовалось. За лишние вопросы можно было получить крепких тумаков в целях вразумления. А если любознательные не вразумлялись, их изгоняли в дальние туннели лабиринта на нижний, третий уровень. Там, среди редких потолочных ламп, далеко от кормушек Великой Трубы было холодней и меньше воздуха. Ещё со времён Первого Поколения там скитались изгнанники, вконец одичавшие, обезумевшие, давно потерявшие всякое подобие человеческого облика. Но чем безумнее были эти изгои, тем исправней они плодились, несмотря на ужасные условия. Количество их не уменьшалось, а, возможно, даже увеличивалось – никто точно не знает. Иногда от голода они делались буйными, сбивались в шайки и с боем захватывали кормушки Великой Трубы. Бывали случаи, когда они прорывались в жилые пещеры социума и утаскивали еду, одежду и, случалось, даже жён и девиц. Но социум храбро защищал свои кормушки, своё добро и своих женщин.