«Дорогой Фриц!
Я — в царстве грез. Тебе это покажется невероятным. Но могу тебе посоветовать лишь одно: сразу по получении этого письма собери свои пожитки и приезжай ко мне. Перле — настоящий Эльдорадо для коллекционера, это не город, а музей; конечно, тут полно всякого хлама, но есть и бесподобные вещи. Не далее как сегодня я видел резной готический сундук, пару серебряных канделябров (шестнадцатого века!) и одну из тех чудесных бронзовых статуэток эпохи Возрождения (мальчик на быке работы нашего Челлини), о которых ты всегда мечтал. На прошлой неделе мы разглядывали восхитительный фарфор; о низких ценах я уж промолчу, потому что опасаюсь за твое здоровье. И тот, кто знает толк, встречает здесь подобные сокровища ежедневно и на каждом шагу. Вообще же здесь все только старинное, люди живут, как наши деды до революции, и чихали они на прогресс. Да, милый мой, мы очень консервативны, наши ремесленники — специалисты по починке и реставрации. В каждом пятом доме располагается антикварная лавка; здесь живут торговлей старьем. И архитектурных экстравагантностей ты насмотришься вдоволь: в том же дворце сочетаются по меньшей мере двадцать стилей. А еще разные забавные открытия! Не увидел бы собственными глазами — ни за что бы не поверил! Чтобы тебе стало понятным мое веселое настроение, расскажу тебе о последней забаве, какую я здесь наблюдал. Это так называемые великие чары часов. Итак, слушай. На главной площади города возвышается массивная серая башня вроде невысокой колокольни. Это — резиденция старинных часов, циферблат которых занимает верхнюю треть здания. Этот светящийся по ночам диск показывает обычное время, и все часы в городе и стране выверяются по нему. В этом не было бы ничего особенного, не будь у этой башни одного поистине странного свойства. Она обладает магической, невероятной силой притяжения. В определенные часы вокруг этой старой громады собирается толпа мужчин и женщин. Новичок замирает в удивлении и с интересом наблюдает за странным поведением этого сборища. Люди нервно переминаются с ноги на ногу, то и дело поглядывая на длинные ржавые стрелки. Когда спрашиваешь их, что происходит, получаешь рассеянные, уклончивые ответы. Но если приглядеться получше, можно заметить, что в основании башни находятся два небольших входа. К ним-то все и устремляются. Если толпа большая, люди образуют очереди, женщины и мужчины — первые боязливо, вторые ревностно — следят за порядком. По мере движения стрелок общее напряжение возрастает. Люди один за другим скрываются внутри, проводят там одну-две минуты и выходят с глубоко удовлетворенными, почти счастливыми физиономиями. Неудивительно, что это только подогревает любопытство. Но когда я спросил одного из своих новых знакомых по кафе, что все это значит, мне пришлось туго. Как оказалось, о таких вещах даже неприлично говорить, это все равно что расписываться в собственной глупости: „Усвойте раз и навсегда:
это великие чары часов! Зарубите себе это на носу!“ Полученная отповедь усилила мое любопытство. Мое первоначальное предположение — что речь идет о какой-то достопримечательности, быть может, камере-обскуре или паноптикуме — отпало само собой. Собравшись с духом, я рискнул посетить башню сам, но меня ждало глубокое разочарование. Как ты думаешь, что я там увидел? Ни за что не догадаешься! Войдя внутрь, ты оказываешься в маленьком пустом помещении, частью покрытом загадочными рисунками, очевидно, символами. За стеной раздается мощное качание маятника. Тик… так, тик… так… По каменной стене стекает вода, она льется непрерывно. Я последовал примеру мужчины, вошедшего следом за мною, то есть уставился на стену и громко, отчетливо произнес: „Я стою здесь перед Тобой!“ На этом посещение башни заканчивается. Представляю, какое недоумение было написано на моем лице, когда я из нее выходил. Для женщин предусмотрен свой, особый вход, снабженный, как это делается во всем мире, соответствующей надписью. Но самое примечательное: с того дня, как я впервые посетил башню, она стала притягивать меня к себе все сильнее. Сперва это был как бы легкий толчок, который я ощущал, проходя через площадь, но с каждым днем мое волнение росло, меня неудержимо влекло туда. Одним словом, я поддался этому идиотизму, ибо сопротивляться было бесполезно. Теперь у меня уже это вошло в привычку. В городе есть еще и меньшие башни, устроенные по образцу главной. В селеньях каждый крестьянский двор имеет свои часы. Изо дня в день в определенное время я спешу к своим. Да-да, смейся надо мной. „Господи, я стою здесь перед Тобой!“