Совсем забыла о чувстве боли. Вот об этом я и говорю, придется привыкать к хрупкости человеческой оболочки. Вытащила телефон из-под подушки, дисплей темный, потыкала на кнопки — безрезультатно. А, аппарат разряжен, придется потерпеть, завтра узнаю, в какой день и месяц я угодила. Пока постараюсь уснуть. Сколько же я не спасла, страшно подумать.
— Хм, выгляжу не лучшим образом, — поморщилась при виде своего, теперь уже своего лица и тела.
Голодала девица не одну неделю, надо же так себя запустить. Милая девочка действительно всем сердцем полюбила Каллена. Восхищаюсь силой ее чувств, я так не умею или не встретила того единственного. И чего только в младшем Каллене она нашла? Хорошо, что мне достались только голые воспоминания без всякой эмоциональной окраски. Мои собственные чувства так же притупились, я совершенно не чувствую тоски по Джеймсу.
— Спасибо небеса! Я свободна! — воскликнула и зажала ладошкой рот, боюсь, отец проснется от моих криков и решит, что дочь окончательно поехала крышей.
Душ надо принять немедленно, а то от меня ощутимо попахивает болезнью. Высушила после тщательного мытья голову феном. Надо же, чего только не выдумали люди за прошедшие года, постарались облегчить себе жизнь максимально. В бытность моей человеческой жизни было всё гораздо печальнее. В этом времени и человеком жить хорошо. Комфортно, тепло и сытно. Чего ещё для счастья надо.
Осторожно спустилась на первый этаж по скрипучей лестнице. Я сильно хотела есть. Нет, это не был тот сжигающий вечный вампирский голод, но тоже мало приятного. Придется начинать кушать помаленьку, девочка долго голодала, как бы мне не стало плохо. Остановилась посреди маленькой кухоньки. Что же покушать? Я умела когда-то готовить, но это было так давно, продукты теперь другие, и способы приготовления пищи изменились. Из памяти Беллы знаю, по утрам она ела хлопья с молоком, но как-то не тянуло меня на такое. Хотелось нормальной каши, яиц по-русски, жареного бекона и мяса. Точно, сожру всё это и сразу загремлю в больницу. А так хотелось всего сразу и побольше! Нельзя, надо потерпеть.
Из круп обнаружился только рис, так же нашла пару яиц и в морозилке лежали замороженные рыба и картофель. Картошку то зачем заморозили!
— Да, не густо.
Решила не рисковать и поесть только рис. Приступать к готовке было откровенно боязно. Но есть хотелось всё же жутко.
В кухню зашел заспанный Чарли, он несколько раз за ночь заглядывал в комнату дочери. Волнуется за своего великовозрастного ребенка. Почему девчонка, кстати, называла его по имени, а не отец или папа? Обижена за развод с матерью или еще за что-то дуется на родителя? Вот и минус голой информации, сложно судить об истинных чувствах и мотивах моей предшественницы.
— Привет, папа! — помахала ложкой, которой и уплетала до его появления горячую сладкую кашу.
— Привет. Ты как?
— Вроде нормально, — улыбнувшись, ответила ему.
А что еще сказать? Я не ваша дочь Чарли! Глупо такое говорить, быстро упекут в психлечебницу, а может и что похуже.
Мужчина подошел и крепко обнял меня за плечи, на миг прижав к себе. По моему телу прошла волна жара, и неожиданно слезы подступили к глазам. Чьи это эмоции мои или Беллы? Возможно и мои. Нас сестрой в детстве не баловали родительским вниманием, а после мы и вовсе остались сиротами.
— Ты так напугала меня, дочка. Обещай, что такого больше не повториться — в глазах отца поблескивала влага.
— Постараюсь, но сам понимаешь, всякое в жизни случается. Но по парням так убиваться не стану никогда. Это я точно могу тебе обещать, — сквозь слезы улыбнулась отцу.
У меня есть отец и мать, это так необычно и волнительно. На душе появилась такая невероятная легкость. Жаль будет потерять любящую семью, я о такой не мечтала. Но вампирские законы суровы, никто из простых людей не должен узнать о тайне существования иных.
Только в последний год Джеймс перестал прятать осушенные тела, так как того требовала осторожность. Верно что-то случилось с его головой, а я и не заметила, так и катилась на дно вместе с ним, ни о чем не задумываясь. Убийств становилось непозволительно много, мы всё реже и реже пользовались донорской кровью, предпочитая охотиться на живых. В конце концов, итог был бы один — смерть. Нас рано или поздно устранили бы Вольтури, как, собственно, убрали меня и новорожденных, пусть и чужими руками. Какой же я была дурой! Решила, что смогу тягаться с интригами королевского клана или, скорее всего, подспудно знала, чем мне грозит такой демарш, и пошла на смерть почти осознанно. Теперь точно знаю — я не любила Джеймса, могу сказать больше — я не любила себя. Хватит! Отныне будет всё по-другому. Только я и мои желания в приоритете, пора прекращать бояться и прятаться по углам. Буду жить полной жизнью.