10. Любовники в услужении
Уоллс Поттс, 1974 г.
Эрик был его единственной любовью. Но из остальных не все были «мальчиками на ночь». Дважды привязанность оказывалась длительной и дружба продолжалась годами. Правда, очень односторонняя дружба.
Во время турне по Соединенным Штатам в конце 60-х Рудольфу представились знакомые Келлера — предприниматель со своим бойфрендом. На вопрос, примет ли он их, Рудольф только спросил: «А этот мальчик красив?» Мальчик оказался красив: высокий атлет 21 года с темно-каштановыми волосами. Рудольф принял их в комнате с зеркальным потолком и тотчас предложил этому мальчику — Уоллсу Поттсу — сопровождать его. Поттс, учившийся на кинорежиссера, был покорен с первого взгляда.
Поселившись в доме Нуреева у Ричмонд-парка в Лондоне, он надолго стал постоянным бойфрендом Нуреева и мальчиком на побегушках. Рудольф деспотически с ним обращался, и Поттс выглядел несчастным. Хореограф Королевского балета Фред Эштон, сам имевший любовника, отвел Нуреева в сторону и сказал: «Слушай, Рудольф, такие хорошенькие мальчики попадаются нечасто, а когда-нибудь даже ты станешь старым и безобразным. Почему бы тебе с ним не поладить?» Но Нуреев предъявлял своим бойфрендам невыносимые требования: он хотел, чтобы они полностью отказались от собственных интересов, жили только обслуживанием его персоны, по сути были даровыми слугами. «Он не понимает, что я должен заканчивать учебу», — жаловался Поттс. Поттс уехал, но вскоре вернулся и продолжал рабски служить Рудольфу. Он отказался от своей карьеры, и Рудольф увез его в Европу. Поттс сопровождал его семь лет, потом удрал, чтобы что-то сделать самому.
Но время было утеряно. Он снял гомосексуальный порнофильм, потом психологический триллер, но так и не смог сделать успешную карьеру. С Рудольфом они остались друзьями.
На смену пришел другой любовник и помощник.
Нуреев и Роберт Трейси.
Нуреев страстно жаждал работать у Баланчина, но мэтр долго уклонялся, говоря, что танцевать в его сухой манере после балетов с принцами и сильфидами трудно. Наконец согласился, но к этому времени заболел. Работать над его балетом «Мещанин во дворянстве» пришлось с его помощниками. Во время работы в 1976 г. Рудольф обратил внимание на одного парня в кордебалете. Роберту Трейси было 23 года и он был сыном учителя английского, смышленым и образованным (изучал латынь и греческий). Хрупкого телосложения, с густыми каштановыми кудрями, свисающими на лоб, он обладал длинными ногами и высоко прыгал, но не считался особо одаренным. Рудольф пригласил его на чай к себе в отель. «Там все и началось, — вспоминает Трейси. — В тот день он меня соблазнил». Ну, не был бы готов к соблазну, не поддался бы (как мы видели, это было вполне возможно). Трейси думал, что он нужен был только для мимолетного наслаждения, но Нуреев пригласил его назавтра и был недоволен, что тот не пришел. Трейси удивился: «Вы действительно хотите, чтобы я пришел к вам? Я?» На следующий день Трейси переселился в апартаменты Нуреева. Рудольф представил Трейси своим друзьям — Жаклин Кеннеди-Онассис, Мику Джэггеру и другим. «Это мой друг Роберт Трейси». Те вспоминали, что Роберт выгодно отличался от других бойфрендов Рудольфа. С ним было можно сидеть за столом. Это был воспитанный и образованный молодой человек с хорошими манерами.
Поскольку Дюваль еще приезжал из Парижа, Рудольф спросил Трейси: «Что ты собираешься делать, когда мой бойфренд приедет из Парижа?» — «Исчезнуть», — отвечал Трейси. Но парижанин приехал больной сифилисом. Любовных услад не получилось, и Трейси пришлось присматривать за больным. Нуреев, разумеется, быстро обратил Трейси себе в услужение. «С первого дня — рассказывал Трейси впоследствии, — Рудольф будто проверял меня, прося то заварить и подать ему чай, то сбегать за кока-колой… Он хотел, чтобы друзья по совместительству были ему и слугами, поскольку был слишком скуп, чтобы оплачивать настоящих». Трейси говорил, что когда они встретились, он играл лакея в «Мещанине», и, с горечью добавлял он, я «оставался лакеем последующие тринадцать лет».