Аттиус повернулся, увидел Джеффа и бросился бежать. Джефф непозволительно долго возился с ручкой, пытаясь вылезти. Но к тому времени, как дверь открылась, мальчик уже исчез.
Джефф остался стоять на парковке, вспоминая слова Маркуса и пробуя соотнести их с тем, что видел сейчас. Конечно, бегство не всегда признак вины, но все это выглядело не слишком хорошо. Однако Маркус был прав в одном: сама мысль о том, что Аттиус способен связаться с шайкой малолетних негодяев, драться и хулиганить вместе с ними, казалась неправдоподобной. Он вспоминал Аттиуса по прежним визитам в дом Колумелла: серьезный парнишка, вполне прилично освоился в новом обществе. Конечно, он маловат для своего возраста, зато рано повзрослел. В отличие от самого Джеффа… Он всегда считал Аттиуса одной из своих удач.
На следующий день Джефф отправился в среднюю школу, которую посещал Аттиус: типичное уродство середины шестидесятых, модифицированное раз десять в соответствии с растущим и уменьшавшимся контингентом. От первоначального здания отходило пристроенное кольцо. На парковке сгрудились школьные трейлеры. Показав свое удостоверение и пройдя через детектор металлов, — в этом месте было столько же охраны, сколько в центре Службы приема, — он поднялся на третий этаж и стал искать комнату 326. Постучал в дверь. Учительница, взглянув на висевший над головой проектор, перевела на него раздраженный взгляд.
— Прошу прощения, — извинился Джефф, показывая карточку посетителя, полученную в администрации. Едва учительница отвлеклась, в классе поднялся шум, и Джефф остро ощутил тяжесть ее взгляда. — Мне нужно увидеть Аттиуса Колумелла.
— Обычно в таких случаях мне звонят, — бросила учительница, откидывая с лица темные волосы. Джефф пожал плечами, и она повернулась к классу.
— Аттиус, этот человек хочет тебя видеть. А вы… — она вновь обернулась к Джеффу, — проследите, чтобы мальчик вернулся сразу по окончании беседы.
Пока Аттиус поднимался, Джефф наблюдал за остальными учениками и прислушивался к разговорам: болтовня в основном велась на вульгарном латинском; половина мальчиков в классе носили либо тоги, либо майки с надписью «Not Fallen».[6] Аттиус не принадлежал ни к тем, ни к другим: на нем были красная рубашка с короткими рукавами и джинсы. Волосы подстрижены в современном стиле.
— Меня зовут Джефф Галфридиус, — представился Джефф, закрывая дверь класса. — Я несколько раз приходил к твоей матери проверить, как вы с ней поживаете. Ты меня помнишь?
Аттиус кивнул:
— С матерью все в порядке?
— Я пришел сюда не поэтому, — заверил Джефф и, присев на корточки, посмотрел Аттиусу в глаза. — Почему ты сбежал вчера ночью, когда я увидел тебя рядом с «Меллоуз»?
— Я не знал, что это были вы, — признался Аттиус после долгой паузы и озабоченно оглянулся на дверь класса. — Я думал, это те парни, что гоняются за мной.
— Парни? Вот как? Тебе ничего не хочется мне рассказать?
— Нет, — поспешно бросил Аттиус. — Это всего лишь… ну, вы знаете… местные придурки…
Джефф выпрямился во весь рост.
— Но ты видел меня, прежде чем сбежать. Я окликнул тебя по имени.
— Я принял вас за кого-то другого, — упорствовал Аттиус, отводя глаза.
— Ты работаешь на Маркуса? Мистера Аписиуса? Аттиус ничего не ответил.
— Аттиус, это очень важно. Не молчи. Если он впутал тебя во что-то…
— Все не так, как вы думаете, — буркнул Аттиус.
— Тогда объясни. Надеюсь, ты не попал в беду…
— И что с нами сделают? Депортируют? — выпалил Аттиус, в упор глядя на Джеффа.
Тот глубоко вздохнул.
— Не всякому беженцу так везет, как вам с матерью: ты ходишь в школу, она работает. Вы можете потерять субсидию на квартиру, твоя мать лишится разрешения на работу…
— Все не так, как вы думаете, — повторил Аттиус после долгого молчания. — Просто некоторые из нас хотят чего-то лучшего.
— Ты умный парень, Аттиус. Если поставишь перед собой цель и будешь ее добиваться, сможешь высоко подняться в этом мире.
— Да, в этом мире. Что тут хорошего? Я пойду в колледж, получу работу, превращусь в модерна,[7] вроде вас… какое отношение все это имеет к тому, что мы оставили позади?
Джефф пожал плечами. Подобная точка зрения была присуща большинству беженцев, особенно молодым парням: добиться успеха в современном мире казалось им предательством по отношению к собственной культуре и народу: лучше проводить свои дни за чашей вина, возлежа на триклинии,[8] слушать хекс-хоп по стерео и мечтать о прошлых славных временах. Однако он удивился, услышав нечто подобное от Аттиуса.
— Итак, что ты делал в ресторане? — допытывался Джефф. — Маркус продает тебе и твоим друзьям вино, чтобы вы могли без помех предаться воспоминаниям?
Аттиус уставился на него, прежде чем рассмеяться.
— Да ничего подобного, — покачал он головой. — Маркус собирается вернуть нас домой.
— Ты совсем спятил?! — рявкнул Джефф, распахивая дверь в кондоминиум Маркуса.
— Прошу, заходи, — невозмутимо пригласил тот. На нем были домашняя тога и сандалии. Осторожно отступив от двери, он продолжал: — Будь как дома. Я уже успел освоиться; впрочем, я здесь живу постоянно.
— Не смей! — предупредил Джефф, ткнув пальцем в плечо Маркуса. — Не делай этого… не пытайся одурачить детей! Все это очень серьезно.
Он перевел дыхание. Внутри квартира была точной копией виллы: рисунок мозаичного пола изображал собаку и содержал предупреждение: «Берегись собак». Три триклиния с ложами, заваленными красными шелковыми подушками, были расставлены треугольником. Из-за внутренней двери струился пар.
— Я как раз хотел принять ванну, — мягко пояснил Маркус. — Не присоединишься ко мне? Конечно, терма невелика, но пара хватит на обоих.
— Чего ты пытаешься добиться? У этих детей недостаточно денег, чтобы делать их объектом мошенничества.
Крохотная искорка искреннего сочувствия промелькнула в глазах Маркуса.
— Полагаю, ты беседовал с Аттиусом?
Джефф кивнул. Маркус подошел к триклинию и сел.
— Что же, устраивайся удобнее, и мы спокойно потолкуем. Джефф шагнул к триклинию и тоже уселся, преувеличенно прямо, словно на простую скамью.
— Говори.
— Почему бы не начать тебе, Джефф? Что именно тебе сообщил мальчик?
— Он сказал… — Джефф помедлил, перевел дух. — Он считает, что ты можешь вернуть его домой.
— А, это…
Маркус задумчиво почесал подбородок: он, как всегда, был небрит.
— Что же, так оно и есть.
— Погоди, — пробормотал едва опомнившийся от изумления Джефф. — Ты это серьезно? Но расщелины не работают в обратном направлении, и ты это знаешь.
— Да ну? А ты твердо в этом убежден? Или тебе так сказали?
— Они просто не могут работать в обратном направлении. Парадокс…