Выбрать главу

Дырка.

— Простите меня, Рюзаки!

Всё ещё держа поднос, Мисора перешагнула… нет, перепрыгнула через Рюзаки. Вернее, собиралась, но настолько отвлеклась, что оступилась и приземлилась ему на живот. Каблуками. Она изо всех сил попыталась удержать равновесие, и ей удалось не уронить поднос, но из-за этого она встала ему на живот всей своей тяжестью.

— Га-ах! — сказал труп.

Ну, ещё бы.

— Из-звините!

Если бы она вдобавок ко всему ещё и пролила на него кофе, то репутация клуши закрепилась бы за ней навсегда, но до этого не дошло. Занятия боевыми искусствами научили её сохранять равновесие. Поставив поднос на стол, она взяла папку с делом. Ей нужно было срочно убедиться, правильно ли она помнит то, что помнит.

— Что там такое, Мисора?

Может, Рюзаки и был донельзя странной карикатурой на человека, но даже он не зашел так далеко, чтобы веселиться оттого, что на него наступили. Перестав притворяться мертвым, он просто перекатился на живот и подполз к ней.

— Я смотрю схемы мест преступления. На каждой из них… я заметила одну и ту же деталь. Расположение Вара Нинго.

— Расположение? Вы о чем?

— Когда мы осматривали места убийств, полиция уже убрала их, поэтому я не заметила раньше… но здесь есть любопытная закономерность в их расположении. Включая и эту комнату — когда открываешь дверь, чтобы войти, то первое, что видишь — это кукла. Она висит прямо напротив двери — убийца повесил её так, что когда входишь, то первое, что бросается в глаза — Вара Нинго.

— А, да… — сказал Рюзаки, кивая. — В этой комнате это действительно так, а теперь, когда вы об этом заговорили, я вспомнил, что сразу увидел дырку в стене, когда вошел в первую комнату, и во вторую тоже. Но, Мисора, что же из этого следует?

— Э-э… мм…

Действительно, что из этого следует? Ей показалось, что она обнаружила нечто очень важное, и она даже наступила на Рюзаки в порыве энтузиазма, но сейчас, когда он спросил, у неё не было ответа. Неловко. Ей не хотелось признавать свое поражение, и она попыталась изобрести что-то на ходу.

— Ну… может, это как-то связано с запертыми комнатами?

— Как так?

— Во всех трех случаях тот, кто обнаружил тело, открыл дверь и вошел. Воспользовавшись запасным ключом или выломав дверь. Итак, каждый из них вошел… и увидел эту жуткую куклу на стене. Вара Нинго — это первое, что они увидели. Несмотря ни на что, внимание было приковано именно к ней. Может быть, пока они разглядывали куклу, убийца, который прятался в комнате, тихо выскользнул за дверь…

— Такая же классика, как трюк с иголкой и ниткой. Но, Мисора, подумайте хорошенько. Для того, чтобы отвлечь чье-то внимание, ему не нужна была кукла.

— Почему не нужна?

— Если бы её не было, то первое, что они бы увидели — труп. Помните, как вы замерли, когда вошли и увидели мой «труп». Всё, что преступнику оставалось — это выскользнуть из комнаты, пока тот, другой человек стоит, потрясенный, и смотрит на мертвое тело.

— Да… верно. Конечно. Так, может… он хотел, чтобы тот, кто обнаружит тело, сначала увидел нечто другое, кроме него? Правда, я не знаю, зачем, но…

— Я тоже не знаю.

— Я могу понять, если бы он совсем не хотел, чтобы тело увидели, но если его просто увидят на пару секунд позже, что это ему дает? Но тогда, опять же, почему он повесил Вара Нинго именно там? Совпадение?

— Нет, я уверен, что это сделано намеренно. Не стоит сбрасывать это обстоятельство со счетов как совпадение. Но с таким подходом мы нескоро к чему-то придем. Как я уже сказал, чем зацикливаться на Вара Нинго и запертой комнате, лучше… я думаю, нам нужно сосредоточиться на поиске послания, которое оставил убийца.

— Но, Рюзаки… хотя нет, вы правы. — Она начала было спорить, но остановилась. Определенно, стоило копать дальше в этом направлении, но прямо сейчас у неё не было никаких идей на этот счет. Сначала нужно вычислить четвертую жертву или, по крайней мере, определить её местонахождение. Вара Нинго были на всех трех местах преступления, а послание может быть только в этой комнате, и его надо найти как можно скорее. — Извините. Я только теряю драгоценное время.

— Лучше бы извинились за то, что наступили на меня, Мисора.

— Ох, да, конечно.

— Правда? Тогда, в знак вашего раскаяния, можете вы кое-что для меня сделать?

— … Хорошо…

Не слишком ли нагло?

Но ведь она наступила на него.

Очень сильно, всей своей тяжестью.

— Что именно?

— Вы можете притвориться мертвой, Мисора? Ну, как я минуту назад. Ведь жертва, Бэкйард Боттомслэш — женщина, так что вы можете скорее натолкнуть меня на мысль, чем я сам.

— …

Этому частному детективу было явно невдомек, что у большинства людей есть нечто, называемое самоуважением. Но сейчас не время ему на это указывать. Если бы она стала, то наверняка была бы уже на успешном пути к тому, чтобы заработать себе репутацию цундере — колючки, которая скрывает, что на самом деле мямля. А дело было срочное, и она была готова на всё, чтобы помочь. Правда, она сомневалась, что это может как-то помочь, но сейчас она готова была даже ползать по полу на карачках. С неожиданной для себя покорностью она улеглась на пол. Отсюда, снизу, комната выглядела совсем по-другому.

— … Ну? Что-нибудь?

— Нет, ничего.

— А. Да, я так и думала.

— …

Бесполезно.

Рюзаки уселся на стул, прижав колени к груди и, сказав, что кофе остывает, выпил свой. Сахар Мисора положила по своему вкусу и почти ожидала, что он начнет жаловаться, но он ничего не сказал. Видимо, он был способен потреблять и несладкие вещи тоже. Кажется, пора встать с пола, но подняться ей почему-то было более неловко, чем лежать, поэтому она не шевелилась.

— Фуу… от горячего кофе у меня теперь живот не так болит, — сказал Рюзаки.

Он казался таким безразличным, но она не собиралась этого так оставлять.

— Рюзаки… здесь ведь есть определенное сходство с первой жертвой? Когда она умерла, убийца снял с неё одежду, отрезал ей руку и ногу, а потом снова одел её?

— Да. А что?

— Нет, просто я знаю, что легче расчленять жертву, когда одежда не мешает. Одежда ведь на самом деле очень крепкая. Она будет цепляться за лезвие. Но зачем он, сняв одежду, потом надевает её обратно? Почему не оставлять жертв голыми?

— Хмм…

— В случае с первой жертвой надетая футболка скрывала порезы на груди, или, по крайней мере, скрывала, что это римские цифры. Но здесь… это же, должно быть, такой геморрой. Натягивать одежду на труп… на кого-то, кто сам двигаться не может…

— … Мисора, на ноге, которую он бросил в ванной, были носок и туфля.

— Да, я видела на фотографии.

— Тогда, я хочу сказать — возможно, цель убийцы… нет, послание убийцы не имеет никакого отношения к одежде или обуви, а связано лишь с отрезанными конечностями. Вот почему он всё остальное возвращает на место, как было.

Возвращает, как было.

Но всё равно…

— Но всё равно… левая рука и правая нога. Ногу он оставил в ванной, а руку забрал с собой… почему? Что такого особенного было в левой руке и правой ноге? Рука и нога… — пробормотала Мисора, уставившись на потолок.

Рюзаки тоже посмотрел на потолок и медленно произнес, прикусив ноготь большого пальца:

— Однажды… в другом деле… был случай, который мог бы помочь нам здесь. Хотите, расскажу?

— Давайте.

— Это было дело об убийстве; мужчину ударили ножом в грудь. А потом убийца отрезал ему безымянный палец на левой руке и унес с собой. Уже после того, как он умер. Знаете, почему?

— Безымянный палец на левой руке? Ну, это понятно. Он был женат, правильно? Убийца отрезал палец, чтобы взять обручальное кольцо. Обручальные кольца часто носят так долго, что их уже невозможно снять.