Мы окончательно собрались, попрощались с дедушкой и, без особых приключений, вернулись в Москву…
========== Часть 35 ==========
Первым делом Стас привёз Лёню к бабушке, а когда мальчик выходил из машины, мои родители обменялись с ним номерами телефонов, пригласили его съездить к дедушке ещё раз. Леня охотно согласился. Они сердечно с ним попрощались. У двери в подъезд Лёня обернулся, радостно улыбнулся и помахал нам ладошкой.
-Какой хороший мальчик! – восторгалась мама, - Жать, что нам не довелось родить для Фирочки братика. Я очень хотела после дочки ещё и сына понянчить, но не сложилось как-то!
-Ничего, Элечка! Фира нам внучка родит, понянчимся! – папа улыбнулся маме, взял её за руку. А потом неожиданно обратился к Карпову, - Правда, Станислав?
Стас внимательно следил за дорогой. Он прекрасно слышал, что сказал папа, но переспросил, будто специально:
-Что Вы сказали, Аристарх Романович? – и лукаво блеснул на меня своими глазищами.
-Внучка вам с Фирочкой заказываем! - весело ответил папа.
-А-а! - Карпов приподнял бровь, - Мы будем очень стараться! - выдал он.
Чем очень порадовал моих родителей и весьма озадачил меня.
Папа и мама поблагодарили Стаса за поездку. Папа даже попытался компенсировать ему затраты на бензин, на что Карпов, в свойственной ему манере, загадочно улыбнулся и ответил:
-Свои люди – сочтёмся!
Папа был рад. Карпов нравился ему всё больше. А мама так вообще была от него в восторге и очень радовалась за меня.
Приехав домой, я закинула грязные вещи в стиральную машинку, проверила содержимое холодильника, сготовила ужин, накормила моего подполковника. А сама невольно предалась размышлениям:
«Да, Боже мой! Почему я всё время оговариваюсь? Не мой он, не мой! Он же ясно дал понять, ещё в самом начале, что отношения ему не нужны, только – секс. А испытанные недавно ощущения обещали безудержный секс невообразимой страсти. И мне безумно хотелось попробовать ЭТО с Карповым. А вдруг я действительно испытаю долгожданный оргазм? Стас хотел помочь. Хм, ПОМОЧЬ? Ага, хотел он. Вот именно, что ХОТЕЛ … меня. Очередную забаву себе нашёл, обольстил. Даже перед моими родителями врёт, не стесняясь. Внучка им пообещал! У, коварный! Сидит сейчас на диване, телевизор смотрит. Физиономия предовольная, развалился так свободно! Блин! Сидит он, сказать бы помягче, демонстративно - как настоящий самец : ноги расставлены широко, чтоб «хозяйству» было вольно и свободно. Не привык он, видите ли, когда жмёт! Ой, простите за пошлости, но как сказать по-другому? Вот-вот. И, если бы кто узнал сейчас мои мысли, вряд ли подумал бы, что эта девочка родом из интеллигентной семьи. Мысленно я усмехнулась, подсела к Стасу, прижалась к его боку. Он ухмыльнулся, обхватил меня, ноги сдвинул, затащил себе на колени.
Меня дёрнуло сказать:
-А я тебе причиндалы твои не отсижу?
Карпов покачал головой:
-Ай-яй-яй, Глафира Аристарховна! Вот смотрю я на тебя: вроде, девочка из приличной семьи. Должна быть воспитанная, интеллигентная, а ты выражаешься, как будто живёшь в самом неблагонадёжном районе и общаешься с гопотой. Объясни мне, где ты всего этого набралась?
Стас выключил надоевший телевизор, и я поведала ему о своём прошлом.
Для родителей я была пай-девочкой! В школе всегда было примерное поведение, хорошие и отличные оценки. А вот во дворе я была сорванцом: так как девочек в нашем дворе было мало, дружила с мальчишками . Иногда лазила по деревьям, была замечена даже в «мелком дворовом хулиганстве»: рисовала и писала на стенах и дверях подъезда какие-нибудь рожицы и прозвища местных жильцов. Весной мы пускали по ручьям «кораблики», строили во дворе запруды из снега и льда, за что нам попадало от тети Флюры, местной дворничихи. Она, после наших забав, разгребала снежные завалы, выметала метлой скопившуюся мутную воду и беззлобно ругала «несносных ребятишек, запоганивших весь двор этими запрудами». Мы, все мокрые, но радостные, весело смеялись, убегая от неё врассыпную.
Зато, когда снег окончательно сходил, земля подсыхала, сквозь прошлогоднюю и пожухлую, начинала проглядывать свежая и зелёная трава, мы были для тёти Флюры первыми помощниками. На субботнике были непременно, помогали взрослым прибирать во дворе. И только однажды нахулиганили вполне серьёзно: развели костёр в укромном месте за гаражами. Ладно, кто-то из жильцов заметил дым. Ох, и досталось нам по первое число! Мы же по недомыслию своему не предполагали даже, что всё могло взлететь на воздух. Многие водители хранят в своих гаражах канистру-другую бензина про запас, да ещё и масла всякие. Тогда реально была опасность для всего двора. Это нам хорошо объяснили и больше мы такого не делали.
На летних каникулах у дедушки в деревне тоже бегала дружной ватагой с ребятишками местных дачников. Я не боялась ни червяков, ни лягушек – дедушка учил рыбачить, за что местные мальчишки меня уважали. И торжественно дали подержать в руках настоящего огромного жука, которого нашли на опушке леса. А однажды, около соседнего дома я нашла мышонка. Соседи травили мышей и крыс. Он, видимо, наелся отравы и беспомощно лежал на боку, надсадно дышал и таращился на меня своими глазками. Мне стало безумно жаль его : такого маленького и слабого. Я подобрала его, завернула в тряпочку, отнесла в свою комнату. Принесла ему в блюдечке воды, попробовала напоить, но он не притронулся. Может, он есть захочет? Я принесла кусочек хлеба. Сидела и ждала. Но бедный мышонок не ел. Я ночь не спала, всё ворочалась, проверяла: как он там дышит, живой ли? А под утро крепко уснула.
А проснулась… Мышонок лежал, скрючившись, его глазки стали мутными и безжизненными. Он не дышал! Я ужасно расстроилась, расплакалась. Для меня это была настоящая трагедия. Я думала, что он отлежится и поправится, попьёт водички и поест. Я ругала себя, за то, что уснула. Мне почему-то казалось, если бы я не спала, то он бы непременно выжил! Я пошла на улицу, взяв его с собой. Встретила местных ребятишек. Они моему горю посочувствовали, решили устроить похороны. Вместе мы вырыли ямку, выстлали её листьями подорожника, и мхом, я завернула его в ту же тряпочку, положила в могилку, аккуратно засыпала землёй. Холмик обложила цветами ромашки и дикой гвоздики. Кто-то из ребят сказал слова над его могилой, типа: « Ты был настоящим мышонком!» А потом мы устроили поминальный обед. Я притащила из дома пирожков и термос с чаем. Дедушка увидел, что у меня глаза мокрые, стал допытываться: что да как? Я всё ему рассказала. Он было хотел меня пожурить, за то, что без спросу притащила в дом полудохлого мыша, но видя моё расстройство, не стал этого делать. Только улыбнулся, погладил меня по голове и сказал:«Жалостливая ты моя!»
Как я была наивна в девять лет…
Уже в подростковом возрасте получилось, что для мальчишек я была «своим парнем», а потому многие их «секреты» знала, была порой жилеткой, в которую можно было поплакаться и ребята меня не стеснялись. Однажды они даже дали мне попробовать покурить сигарету, но это мне категорически не понравилось. Да и мне было сказано, что парням не особо нравятся курящие девчонки. Правда, при мне они деликатно старались не курить и не ругаться матом, но разные пошлые фразочки из «мужского» юмора были в моём лексиконе именно от них. Вечерами мы сидели у подъезда на лавочке, травили не очень приличные анекдотики, смысл которых порой ещё не совсем понимали, но смеялись. У кого-то была гитара, мы старательно учили слова иностранных песен и пытались петь, подражая своим кумирам. А, в общем, у нас была дружная и весёлая компания.
Так было до моих четырнадцати лет. Папа и мама тогда решили переехать в другой, более спокойный район, подыскали квартиру, где они живут и сейчас. С переездом трудностей не возникло. С моим переводом в школу тоже. В новый коллектив я влилась быстро и незаметно. Виной всему мой открытый, добросердечный нрав. Я очень дружелюбная. Это я не хвалю сама себя, нет! Просто, если увижу, что кому-то нужна помощь, спокойно мимо пройти не смогу. Другому человеку, ведь, станет легче, если сказать ему даже обыкновенное доброе слово. Такой вот характер. В новой школе у меня появились подружки . Только учёба теперь занимала много времени. А потом поступление в достаточно престижный ВУЗ, и опять учёба. А после – работа…