- Как прикажешь, принцесса, - иронично произнес Колин и поклонился.
- Шут! – фыркнула Лианелла и закатила глаза.
Девушка шла позади и наблюдала за высоким и крепким мужчиной. Он легко и непринуждённо нёс на плече щуплого Сараша, тогда как она, выбиваясь из сил, смогла протащить его всего десять метров. Хорошо быть большим и сильным!
Как только они пришли в медотсек, Колин сгрузил рыжего медика на кушетку.
- Раздень его, а я пока принесу остальных, - деловито скомандовал молодой человек, с пляшущими чертиками в глазах.
- А почему я, может лучше ты? - возмутилась Лианелла.
- Ты же женщина, тебе это привычнее! – расхохотался парень. - Да не стесняйся! Чего ты там не видела?
Принцесса скривилась будто от зубной боли и покраснела. Не признаваться же этому уроду, что она еще никогда не видела обнаженного мужского тела.
- Я не буду никого раздевать! – упрямо произнесла раскрасневшаяся девушка и сложила руки под грудью. Задрав подбородок, она с вызовом смотрела в лицо мужчине.
- Нет, так нет, - Колин поднял руки вверх и хитро улыбнулся, - можем поменяться. Ты будешь носить, а я раздевать.
Поймав гневный взгляд Лианеллы, молодой человек громко расхохотался и послал ей воздушный поцелуй. Девушка отвернулась от наглеца и, сжав зубы, принялась медленно стягивать одежду с Сараша, стараясь не смотреть на обнаженное тело.
Глава 17
Крепкий и сильный Колин, с неизменной обаятельной улыбкой, шутя, перетаскал весь экипаж Скитальца в медотсек, при этом даже не запыхавшись. «Болван в хорошей физической форме», - подумала принцесса, мельком взглянув на парня, и тяжело вздохнула. Её очень смущал процесс раздевания незнакомых мужчин.
У многих бойцов на теле были старые шрамы, которые только украшали атлетические фигуры. И хотя они были парализованы, детородный орган вполне функционировал, живя отдельной от тела жизнью. Брутальные воины красовались перед девушкой размером и боевым настроением. От этого Лианелла сидела красная и злая, чувствуя себя падшей женщиной легкого поведения. Эх, знала бы она еще три года назад, чем ей придется заниматься – не поверила бы. В своем мире принцесса была всеобщей любимицей, первой красавицей и самой желанной невестой. С нее сдували пылинки, посвящали стихи, боготворили и восхищались. А теперь она сидит на кушетке, раздевает потных мужиков и «любуется» их выступающими достоинствами. Мало этого, ей еще приходится терпеть насмешки и издевательства дикаря. «За что мне это? - спрашивала Лианелла высшие силы и чуть не плакала от жалости к себе.
Подумав, Колин решил воспользоваться моментом и спокойно выяснить отношения. Он подошёл к Диргу, сел рядом с ним, положил руку на плечо бывшего друга и тяжело вздохнул.
- Прости меня. Я, правда, не хотел уводить у тебя ту девчонку. Она сама повисла на мне как груша на дереве, - герой-любовник снова тяжело вздохнул, - ты же знаешь, я всегда страдаю от своего природного обаяния.
От такого самомнения Лианеллу даже передернуло: «Жаль, что Грег и Дирг сейчас парализованы, кое-кому не мешало бы получить по наглой морде. А ведь есть еще один тип, которого неплохо было бы проучить».
Вспомнив, что парализованные мужчины всё слышат и понимают, Лианелла хитро усмехнулась и обернулась к командору Эберту. Она с торжеством посмотрела в широко распахнутые глаза Великого и Ужасного и показала на него пальчиком.
- Этого, за ненадобностью, поместим в медкапсулу последним.
- Может не стоит так с командором? – насмешливо спросил Колин и поиграл бровями, - была бы повежливее с начальством, глядишь, карьера бы в гору пошла.
- Оставь свои гнусные намеки! – зло прошипела принцесса и подумала: «Как же ты мне надоел! Лучше бы тебя черви съели!»
Не могла же девушка признаться, что намерено обходила вниманием Эберта и Грега. Раздевать этих двоих казалось особенно постыдным. А развеселившийся Колин сел напротив и с легкой улыбкой наблюдал, как она, кусая губы, трясущимися руками стягивает брюки с очередного неподвижного мужчины.
- Смотреть на то, как ты это делаешь можно вечно! – сладко проворковал Колин и облизал пересохшие губы, - так возбуждает!
- Может поможешь? – с надеждой спросила девушка, сделав вид, что не замечает его издевок.