Исполнять обещание не хотелось бы, но если кто-то ослушается приказа, он это сделает. Его люди это знали. Он всегда держал слово… Кроме последнего раза. И это его угнетало, сжигало изнутри, не давало нормально спать и есть. Поэтому он стремился, как можно быстрее выполнить задание и вернуть людей домой.
Войдя в медотсек, Грегориан сморщился. Повсюду был только белый цвет: белые стены, белые простыни, белые кушетки, белые халаты. Но больше всего раздражал витающий вокруг запах антисептиков, лекарств и стерильности. Он ненавидел его еще с детства.
К первому помощнику подлетел возбужденный Сараш, с горящими любовной лихорадкой глазами. И этот туда же!
- Как она? – сразу перешел к делу Грег.
- Процесс регенерации почти завершен, - промямлил Сараш, застенчиво опустил глаза и покраснел. Ему стало неуютно под пронзительным взглядом бывшего командора. Тот словно знал, что последние полчаса медик бесстыдно любовался девушкой.
- Свободен!
Сараш пулей покинул медотсек.
Взгляд Грега привлекла закрытая медкапсула. Внутри полупрозрачного купола угадывались очертания стройного девичьего тела. Странно, она не была зеленокожей церконийкой, как предполагал разжалованный командор. Но кто она тогда? Откуда взялась на негостеприимной планете? Грег, наклонив голову, еще раз посмотрел на купол. Что-то он ему напоминал, мысль крутилась в голове, еще чуть-чуть и... Точно! Медкапсула походила на хрустальный гроб из древней сказки о мертвой царевне. Когда-то давным-давно её рассказывала маленькому парализованному Грегу старенькая бабушка, и мальчишкой он мечтал спасти прекрасную принцессу. Молодой человек мысленно посмеялся, вспомнив, как следовало разбудить царевну. Нет! Это точно ни к нему! Еще ни одной девушке не удалось проникнуть в его сердце и разум. И он этим гордился, а насмотревшись на страдающего Дирга, отвергнутого возлюбленной, давно решил: «Ни одна женщина во всей вселенной не заставит меня полюбить её». И так как сам Грег рос без отца, то не хотел, чтобы его детей постигла такая же участь, поэтому отношения с девушками были под запретом.
В этот момент медкапсула подала сигнал об окончании процесса регенерации. Купол плавно раскрылся, представив взору Грега молоденькую обнаженную девушку. Её глаза были плотно закрыты. Незнакомка была нежная и изящная как бабочка и такая же хрупкая. Пушистые черные ресницы трепетали, отбрасывая мягкие тени на бархатные щечки. А блестящие золотистые волосы, обрамляющие прекрасное лицо, волнами спускались к бедрам. Настоящая принцесса! Он склонился над ней и перестал дышать, боясь потревожить спящую красавицу. Розово-перламутровая кожа была такой нежной, что руки сами тянулись коснуться её. Не удержавшись, Грег наклонился к ней, вдохнув сладостный аромат, и коснулся легким поцелуем изящно-очерченных алых губ. В ту же секунду незнакомка резко вдохнув, распахнула огромные синие глаза, и, остановив возмущенный взгляд на молодом человеке, с размаху отвесила нахалу звонкую пощечину. Первый помощник дернулся, ловко поймал хрупкую ладонь и прижал к своей горячей от удара щеке. Не смея оторвать взгляд, Грег тонул, все глубже погружаясь в синий омут ее глаз. Мир вокруг исчез, оставив их наедине. Они молчали, а зеркала души говорили красноречивее, тысячи слов.
Волшебство развеял злой фей - командор Эберт. Он, войдя в медотсек, сразу понял, что опоздал. Грегориан смотрел на девушку точно так же, как когда-то очень давно Эберт смотрел на его мать. Теперь ему не уберечь мальчишку от боли потери.
- Что вы здесь делаете, Первый старший помощник? - ледяной голос командора заставил вздрогнуть обоих, – вы забыли приказ?
- Я зашел за снотворным, - Грег смущенно потупился, врать было противно. Он нехотя отпустил руку незнакомки, тут же накинув на девушку белую простынь, затем встал между ней и командором.
- Допроса с пристрастием не будет! – твердо заявил Грег.
- Это мне решать, мальчишка! – свирепел командор, угрожающе приближаясь к первому помощнику.
- Только через мой труп! – убежденно заявил молодой человек.
- Сынок! Я сломаю тебя одной рукой! – хрипло зарычал Эберт.
- Не будь так уверен, папаша! – зло прошипел в ответ Грег и сжал кулаки.
Командор поперхнулся от наглости зеленого юнца. И хотя на лице его была ярость, внутри он хохотал над словами глупого мальчишки.