Наш дом, где я живу, теперь называют не домом графов, а домом врачей, – время такое. Все мы привыкли к этому названию. Старшие дети – близнецы Николай и Константин – всё время находятся в разъездах, они военные, выбрали профессию танкистов. Наш Алексеюшка, как и его отец, скоро станет врачом. Это его призвание! Он уже с детства лечил всех детей в нашем доме, поэтому дети почти никогда не обращались к отцу семейства в случае с какими-то либо маленькими незначительными болячками, т.к. Алексеюшка был их детским доктором. Если, конечно, только что-то очень серьезное, то лечил сам отец семейства, а так этим занимался Алексеюшка. Это была его обязанность, как говорил он сам. И делал это с таким серьезным видом, что даже отец никогда не вмешивался в его лечение, так как делал он это на все 100, очень тщательно, по мере своих знаний, пользуясь иногда подсказками отца. Очень одаренный серьезный молодой человек наш детский доктор Алексеюшка! Его уважают все члены семьи как будущего профессора.
Наша Сашенька – исключение из всех правил, загадка для меня и, как я думаю, для всех членов семьи. Она никогда не играла с куклами, не бегала как все дети по дворам играя в детские игры, её интересы были везде и всюду. Она могла часами находиться в мастерской Владимира, старшего брата нашей Луны. Помогала чинить машины и всю ту технику, которую привозили к нему в мастерскую. Весь тот маленький выбор велосипедов, который был у рядом живущих с нами детей, привозили ей на починку, чтобы не отвлекать от таких мелочей Владимира, т.к. тот сразу сказал: «Обращайтесь к Саше!».
Почему-то в школу она пошла только с 12 лет, хотя умела читать, писать и говорить уже на пяти языках. Все дети говорили на русском, немецком и французском – это была основа всех основ. Сашенька была исключением. Она была не такая, как ее братья, которым приходилось зубрить и учить. В семье ее прозвали маленьким воином и ласково называли «львенком». С самого утра и до ночи, когда не было школы, она уходила в лес с дедушкой няней, и что они там делали, оставалось загадкой. Все дети росли очень здоровыми детьми. Естественно каждый перенес детские болезни, но самое удивительное – наш маленький Львенок не болел никогда. У неё была стопроцентная память, но почему-то родители скрывали это от внешнего мира. Я случайно подслушал разговор, когда она должна была первый раз пойти в школу, как мама Луна наставляла её, чтоб она в школе не выделялась и постаралась быть как все. На что Саша ответила: «Мама, не понимаю, почему я должна скрывать уровень своих знаний? Ну, если так надо, я это сделаю, не беспокойся, пожалуйста». И это было тогда, когда ей исполнилось 12 лет!
Поразительно! Интересно что бы это значило? И почему? Я так этого и не понял. Ну, значит так нужно. За 16 лет моей жизни в этой семье я стал полноправным ее членом, и горжусь этим.
Много знаю об этой семье, но, как оказывается, не всё. Но мне больше и не надо, да и не положено знать. Всего того, что я знаю, мне хватает! Горжусь таким доверием со стороны членов семьи и никогда их не предам! Я лучше умру, но тайну унесу в гроб – это я уж знаю точно. Люблю всем сердцем эту огромную большую семью и готов за каждого отдать свою жизнь.
Конец Сентября
Сегодня большая часть семьи вернулась из поездки, которая длилась почти 3 месяца. Всё это время дом был почти пустым, и было так грустно. Каждый из обитателей, который остался в доме, ждал возвращения с нетерпением; нам так их не хватало, особенно нашего маленького Львенка! Она лучик солнца, который связывает всех нас и таит в себе что-то такое, необъяснимое словами. Каждый, наверное, кто тесно общается с ней, чувствует, как и я (это мои догадки), теплоту огромного земного шара, постоянства и уверенности в своей какой-то защите. Не знаю почему, но когда я вблизи с ней, я чувствую себя в полной безопасности. Вот такое складывается мнение лично у меня. Но, как оказалось, и не только у меня. Это касается всех, кто имеет тесный контакт с нашим маленьким Львенком, почти у всех одинаковые ощущения...
- Марк! Марк! Медбратушка, – раздался голос рядом с флигелем, где я сейчас находился. Быстро вышел во двор. Около двери стояла Сашенька.
– У тебя сейчас найдется минутка для меня? Или ты очень занят?
- Конечно, найдётся...
- Помнишь, когда мне было 12 лет, я дала тебе почитать мой дневник? Я не должна была тебе его давать, но я знала и чувствовала, что тебе можно доверять! Ты верный друг нашей семьи, и никогда никому не расскажешь и не предашь нас и нашей тайны. Спасибо тебе за это. Также я знаю, что дедушка тебя сделал тоже Хранителем истории. Поэтому сегодня дам тебе кое-что почитать. Мой дневник, в котором описываются некоторые события нашего путешествия. Думаю, тебе будет это очень интересно.
– Спасибо, Сашенька. Я буду очень рад почитать твой дневник. Ты права! Я лучше умру, покончу жизнь самоубийством, но никогда не расскажу вашу тайну, без вашего разрешения.
– Я знаю, Маркушка! И, пожалуйста, не думай о таком трагическом конце. Ты будешь долго жить, я это знаю.
Моей радости небыло предела, я был так счастлив держать в руках дневник Сашеньки, быть посвященным в святая святых, этого маленького прозрачного лучезарного человечка...
1937 год, май (Львенок) дневник
Сегодня идут большие сборы. Мы отъезжаем. Со мной едет мама, дедушка Святослав, старший брат мамы Владимир, еще один брат мамы (он редко бывает у нас в гостях) Владислав, прадедушка Петр (он тоже оказывается еще жив, но я его видела редко), брат дедушки Кирилл, дедушка Няня. А еще с нами едет дядя Миша. Он работает в НКВД, в звании старший лейтенант, с ним два НКВД сержанта. Почему они едут с нами, я не знаю. С дядиным Мишиным сыном Игорем я дружу, он старше меня на два года. Они с 1934 года живут рядом с нами, и мы дружим семьями. В конечном итоге всё это путешествие – сплошная какая-то тайна. Все кто-то от кого-то что-то скрывают, я это чувствую. Ну, естественно, не подаю вида. Если так надо, значит так надо. Я понимаю, что так - как путешествие будет долгим, то свои 15 лет, я встречу неизвестно где. Никто точно не знает, куда мы едем и зачем. Хотя вот как раз члены моей семьи знают точно, конечный пункт нашего путешествия. Дядя Миша не знает. У меня создалось такое впечатление, что дядя Миша с его сержантами играют какую-то роль в большой игре нашей семьи и не только. Я чисто случайно подслушала разговор своего отца со своим большим другом. И обрывки некоторых фраз были мне непонятны. Но смысл был таков; «дорога будет спокойной».
Сначала мы поедем на корабле. Груз, который мы повезем, собирается из всего того, что можно купить в магазинах. Покупается абсолютно всё подчистую. Кое-какие ящики сразу же были запломбированы. Их содержание не знаю. А еще я чувствовала, что дядя Миша тоже не знает про содержание многих ящиков. Это мои родные что-то мудрят. К этому путешествию моя семья начала готовиться еще за три месяца. Для всех это просто какая-то геологическая поездка. И плюс ко всему там умер какой-то родственник моего дедушки, и мы все едем на похороны. Моя мама геолог и старший брат Владислав тоже, Мой отец врач и еще один старший брат Игорь тоже врач, а я как довесок. Ну, естественно, и мой дедушка Няня… А как же без него? Он моя тень с самого моего рождения.
Корабль оказался военным, поэтому на протяжении всего пути, нас никогда и никто не досматривал. И мы плыли, точнее, говорят в море ходят, вот мы и шли медленно без препятствий к своему месту назначения. Тот путь, которым мы шли, называют северный морской путь. Конец нашего пути на военном корабле называется Юрюнг-Хая, республика Саха, Якутская АССР, где мы высадились и пересели-перегрузились на так называемую баржу. Корабли туда куда мы плыли, уже не ходили, из за низкого уровня воды в реке, по которой нам предстояло плыть дальше. Была бы я маленькая, то я бы сказала, что это конец света. Здесь просто одна природа. На протяжении всего нашего дальнейшего пути нам встречались в основном якуты, эвены и.т.д. В основном по роду своих занятий оленеводы.
Не буду описывать весь путь, было много очень интересных моментов, о которых конечно стоит рассказать и описать. Я решила сократить свое время и не тратить на мелочи. Так как конечный путь, куда мы приплыли, для дяди Миши и его истуканов, как я назвала двух его сержантов, был озарением у каждого по-разному, по мере их умственного развития. Дядя Миша только сейчас начал понимать, в какую большую игру он замешан, и какая он маленькая пешка в игре больших людей. У каждого человека есть свое место и для дяди Миши было уготована уже своя роль, которая была связана с нашей семьей и уже сплелась с нами тесными узами. Он уже не задавал вопросов и не писал доклады наверх. Он делал так, как хотели взрослые члены моей семьи. Два истукана просто были рядом и исполняли всё, что им скажут. Думать они не умели, и если они должны были писать доклады на своего начальника, то, думаю, что ничего существенного они сообщить бы не смогли, так как не понимали ничего. Для них выглядело всё происходящее как геологическая разведка и прибытие родственников геолога, умершего далеко в тайге в экспедиции, к месту его захоронения, чтобы продолжить его дело. Языка местных они не понимали, и поэтому моим родственникам не нужно было таиться. Они спокойно могли общаться с теми людьми, которые нам помогали на всём продолжении пути.