— Ну нет, — возразил я. — Я его, собственно, едва знал. Так получилось, что они познакомились у меня.
— Так что вы не знаете, даже понятия не имеете, кто хотел его убить?
— Упаси Бог, не знаю.
— А вы, мисс Кэллингем?
— Боюсь, что нет, — сказала Дафна. — Все это так невероятно. Я хочу сказать, что не знала толком человека, которого убили. Но, с другой стороны, он и в самом деле не входил в число моих друзей, понимаете? Хочу сказать, он был… чем-то совершенно новым для меня.
— Разумеется. — Лейтенант встал. И все мы встали, может быть, чуть поспешно.
— Ну, полагаю, что не стоит вас больше отвлекать. Благодарю вас. — Взяв с кресла пакет, он шагнул к дверям. Но обернулся.
— Кстати, мистер Хардинг, вы не могли бы дать мне свой адрес?
Я дал.
— И имя той… ну, вашей гувернантки.
Мне показалось, что в его глазах, под их непроницаемой поверхностью, мелькнула искорка смеха. Но впечатление было мимолетным.
— Элен, — сказал я. — Элен Ходжкинс.
— Элен Ходжкинс. Мне, разумеется, придется с ней поговорить. Возможно, что при этом нам представится возможность еще раз встретиться с вами.
И он снова направился к дверям, двигаясь тихо и плавно, как кошка.
— До встречи.
— До встречи, лейтенант, — произнесли мы почти в унисон.
Когда за ним закрылась дверь, мы на некоторое время замерли. Потом, как заговорщики, сбились в кучку. Дафна хихикала:
— Вот забавы и кончились.
Старик вдруг выдал:
— Билл, немедленно поезжайте домой. Поговорите с Элен до того, как это сделает он.
Свежеобретенная уверенность в себе не оставляла меня. Я предложил:
— Не безопаснее было бы сразу же позвонить ей?
— Так позвоните.
Шагнув к телефону, я сделал вид, словно и вправду собираюсь звонить. Но, подойдя к нему, обернулся:
— Наверно, лучше, если бы с ней поговорили вы…
Он тут же насупился, как всегда, когда подчиненные предлагали хоть какое-нибудь изменение к его планам. Но годы работы в фирме придали мне опыта. Я сделал мину молодого предприимчивого сотрудника.
— Дело в том, что с Элен могут возникнуть проблемы. Платит ей Бетси, а я, ну, знаете, как это бывает. Не пользуюсь я у нее авторитетом. Зато вас она прямо обожает. Любое предложение, исходящее от вас…
Со Стариком никогда не знаешь, то ли ты его ублажил, то ли, примет это как должное. Но наморщенный лоб вдруг разгладился, и, пожевав губами, он вдруг стал раздувать свои подбородки, словно жаба, которую щекочут соломкой.
— Тогда… ладно, мой мальчик… видимо, ты прав… да, да.
Он махнул рукой в сторону телефона. Это значило, что я должен набрать номер.
Он никогда не набирал номер сам, если кто-то был рядом. Вращая диск, я прекрасно понимал, чем рискую. Отвращение Элен ко мне может оказаться сильнее ее почтения к Старику. В припадке оскорбленного ханжества вдруг может выложить ему всю историю с Анжеликой. Но все же я надеялся, что она не сделает этого.
Услышав ее холодный, бесцветный голос: «Квартира Хардингов», я передал трубку Старику. Тот уже придал своему лицу подобающую мину — бодрое, демократичное, добродушное выражение, заготовленное для официальных банкетов.
— Элен? Это Кэллингем. Доброе утро, Элен. К сожалению, произошла небольшая неприятность, и теперь нам нужна ваша помощь. Мистер Хардинг все объяснит как следует, но поговорить с вами я хотел сам. Одного знакомого мисс Дафны нашли убитым. Полиция, разумеется, занялась расследованием. Мы решили, что будет гораздо лучше, если скажем, что мисс Дафна ужинала вчера вечером с мистером Хардингом и осталась там на ночь. Так что если к вам явится детектив, некий лейтенант Трэнт, просто скажите ему, что подавали им ужин и что мисс Дафна спала в комнате для гостей. Понимаете?
Он произнес все так непринужденно, что это звучало вроде заурядной просьбы к соседке одолжить какую-то мелочь. И еще доверительнее он продолжил:
— Кстати, Элен, как дела у вашей племянницы, я имею в виду ту несчастную больную малютку… В самом деле? Это достойно всяческого сожаления. Послушайте, Элен, я очень рад возможности поговорить с вами. Знаете, последнее время я много об этом думал и мне пришло в голову, не умнее ли переправить девочку сюда, самолетом. Не сомневаюсь, британские врачи превосходны, с ними никто не сравнится. Но будь она тут, с нами, и вам, и вашей сестре полегчает…
На миг он умолк, прислушался, а потом добродушно, как дед-мороз, расхохотался.
— Ах, не чудите, милая девонька! Ваши проблемы — это наши проблемы. Мы все считаем вас членом семьи, вы же знаете. И не вздумайте утверждать, что цена авиабилета может меня разорить… Не надо благодарить, Элен. И не забудьте, Элен, что вы должны сказать, если придет лейтенант Трэнт.