— Знаешь, дружище, я никогда не думал, что буду говорить с тобой об этом. Но ведь и тебе в голову не приходило, что сможешь обвинить меня в убийстве. Я сильно подозреваю, что правда может быть куда фантастичнее любого вымысла. Ты так никогда ее и не понял. И я не мог понять, почему. Ты ведь не маленький мальчик и давно женат. Должен бы понимать, что она за человек. Но и понятия не имеешь. А ей того и надо было. С того момента, как заполучила тебя, бессознательное желание быть непревзойденной во всем сделало ее безупречной актрисой. Для тебя она стала безупречной женой и безупречной матерью, и у нее это получалось не хуже, чем роль безупречного ангела благотворительности перед публикой. Она такая чуткая, такая безупречная, такая скромная. Она права во всем, что бы ни сделала, и всем остальным внушает чувство вины за то, какие они вульгарные, корыстные и вообще недостойные ее. Один Бог знает, какой безумный комплекс неполноценности скрывается за всем этим и кто тому причиной. Думаю, что Старик. Впрочем, если подумать, все, что случается дурного с любым из нас, без него последнее время не обходится. Но не о нем речь. Будь начеку с этим ангелом милосердия, который на самом деле, скорее, нечистая сила. Рабовладелица. Господи, да поручи ей построить пирамиду, та выросла бы за двадцать четыре часа, и пустыня вокруг покрылась бы мертвыми телами, но зато это была бы ее пирамида, почетная пирамида Бетси Кэллингем. Это…
— Замолчи!!!
Слушая всю эту безумно убедительную клевету на Бетси, я вдруг утратил контроль над собой. Ярость залила мне глаза кровавой пеленой. Вскочив, опрокинул кофейный столик. Но прежде чем я достал Поля, он тоже вскочил и увернулся от меня.
— Но Билл… ах ты, бедняга… не надо…
Кинувшись на него, я увяз в придержавших меня руках.
— Билл, дружище. Придется тебе смириться с этим. Так уж получилось. Джимми дал ей три дня на размышления. Убийство произошло на третий день. Она приехала из Филадельфии. Она…
И тут я уже не выдержал. Вырвавшись, двинул его в челюсть. Он отлетел назад и рухнул на кушетку. Макгайр, выскочивший из столовой, кинулся к нам, и тут прозвенел звонок.
— Бетси! — решил я. Ни о ком другом подумать был не в состоянии. Ничто иное меня не интересовало. Помчался к дверям, открыл их…
Вошел лейтенант Трэнт.
— Мистер Хардинг…
Как ни был я расстроен и разъярен, его лицо меня потрясло. Неживое и неподвижное, оно было как каменное.
— Макгайр здесь, да?
Не дожидаясь ответа, прошел мимо меня в гостиную. Я пошел следом. Поль и Макгайр замерли, уставившись на нас и не замечая друг друга.
— Это для вас, Трэнт, — сказал Макгайр, — на пленке признание в растрате и разгадка убийства.
Я кинулся к нему.
— Господи, вы же не можете верить этой абсурдной лжи! Вы…
— Простите, мистер Хардинг, — Трэнт положил мне руку на плечо. И слова, и прикосновение были весьма деликатными, но на меня подействовали не хуже окрика. — Какую ложь вы имеете в виду?
— Да никакую. Я просто…
— Это касается миссис Хардинг, — сказал Макгайр. — Мистер Фаулер утверждает, что Лэмб пытался угрозами заставить ее дать согласие на брак с ее сестрой и что она его убила.
Поль, старательно избегая моего взгляда, сказал:
— Это в определенном смысле моя вина, лейтенант. Я ее знал. Должен был знать, что она не стерпит — как не стерпел бы и сам Кэллингем, — чтобы ей угрожали. Она — просто Старик в женской шкуре. Всемогущество — вот божеский дар любого Кэллингема. Нужно было предупредить Билли, чем все кончится. Но я этого не сделал, вот и все.
В глубине души у меня заворочались ужасные сомнения. Рука Трэнта все еще лежала у меня на плече. Теперь он повернулся ко мне.
— Знаете, куда направилась ваша жена, уйдя отсюда?
— Да. Поехала в контору фонда за учетными книгами.
— Вы сказали ей, что разоблачили растрату и что вы и Макгайр хотите изобличить Фаулера?
— Разумеется.
Глаза его словно погрузились в мои.