– Простите, Виолетта Трофимовна! Я нечаянно! – сказал он, опустился на колено и надел туфельку на ее стройную и длинную ногу, которую ему снизу было видно почти до бедра. Надел и, чувствуя себя Доном Руматой, провел ладонью по гладкому прозрачному чулку – до колена. А потом легко поднялся и взглянул ей в глаза: вся красная, Фиалка растерянно моргала, а он…
Вечером того же дня они с Тигрой впервые поцеловались в школьном саду. Никакой особенной страсти Димка не почувствовал, и дальше поцелуев они не продвинулись. И если бы Томка знала, что именно думает Димка по поводу их возможной физической близости, то расстроилась бы невероятно. А ему это представлялось чем-то вроде кровосмешения, не иначе: он привык воспринимать Тигру как родного человека, практически сестру, хотя все вокруг с детства прочили их друг другу. Томкина неожиданная активность его несколько смущала, но как он мог ее оттолкнуть?! Ее, такую самолюбивую, обидчивую, обуреваемую многочисленными комплексами? Он на самом деле видел Тигру насквозь. Да и не так уж это было неприятно, честно говоря! Даже наоборот. Но женщины вообще-то ему нравились совсем другие: высокие, длинноногие, длинноволосые. Ну да, такие, как Фиалка! Сущая стерва, она тем не менее порой снилась Димке в романтических, а то и вполне эротических снах – преображенная силой его фантазии, прекрасная, нежная и страстная.
Конечно, теоретически они с Томкой представляли себе, что к чему. Свою первую ночь оба потом вспоминали со смешанным чувством, которое хорошо выражает известная поговорка «и смех, и грех»! Но как-то справились, несмотря на то что у Димки все время вертелись в голове наставления пьяного в дым отца, изложенные простым русским матом – Димку всегда тошнило от этой похабщины. Хорошо, что дед Шило, увидев выражение лица жениха, быстренько увел отца: пойдем, выпьем за молодых!
Поженились, потом Димка отслужил, Томка его дождалась, он выучился на программиста, Томка – на экономиста, Димка нашел хорошую работу в московской фирме по установке охранных систем, она – в банке районного центра, потом родилась Катька, которую бабушка все-таки успела понянчить. Димке иной раз казалось, что именно бабушка и держит их с Томкой брак: один раз ему даже приснилось, что они с Тигрой стоят посреди комнаты с Катькой на руках, а бабушка старательно заворачивает их в прозрачную упаковочную бумагу и перевязывает красной ленточкой – как букет!
Димка прекрасно знал, почему бабушка так ратовала за их брак с Томкой. Давно знал. Когда он еще был маленьким, бабушка часто ходила в гости к деду Шило – Александру Петровичу Шилову, Томкиному дедушке. Он жил один в старом, потихоньку разваливающемся доме. Бабушка надевала чистую кофточку, повязывала нарядный платочек – прихорашивалась. Димка сначала не понимал, почему мать с отцом и сестры над ней подсмеиваются, потом догадался: у бабушки с дедом Шило – любовь! Такая, как в романах – он прочел парочку, стащив у сестер. Правда, в романах герои были молодые и красивые, а бабушка с дедом Шило уже старые и морщинистые, особенно дед Шило, весь сморщенный, как печеное яблоко. Тигру они с собой никогда не брали, вдвоем ходили. Навстречу им вылетал дедов Трезор – маленький лохматый песик, который заливался лаем и прыгал, норовя лизнуть в нос. Димка каждый раз волновался, когда дед Шило выходил на крыльцо и спрашивал:
– Никак Поля пришла?
– Ну да. Здравствуй, Саша! – отвечала бабушка, и лицо ее расцветало, молодело, заливалось нежным румянцем, и дед Шило тоже улыбался счастливой мальчишеской улыбкой. Димка смотрел не дыша – это было так красиво! И почему надо над этим смеяться?! Бабушка с дедом долго пили чай с пастилой и разговаривали, иногда дед доставал графинчик с вишневой наливкой, и тогда, немного выпив, они пели слабыми старческими голосами, а Димка слушал: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно, милый мой идет… На нем защитна гимнастерка… Она с ума меня сведет!» Или «Окрасился месяц багрянцем». Но особенно дед Шило любил песню, которую пел Марк Бернес – у Артемьевых была такая пластинка, и бабушка часто ее заводила:
Потом, научившись играть на гитаре, Димка сам пел для бабушки: «Как это все случилось, в какие вечера? Три года ты мне снилась, а встретилась вчера…» – И бабушка вытирала слезы платочком. Если старики не пели, Димка убегал во двор и носился там наперегонки с Трезором или заглядывал в дедову мастерскую – тот был сапожник. Колодки, разбойничьего вида ножи и шильца, разноцветные куски кожи, деревянные гвоздики, дратва, готовые нарядные туфельки – все это хозяйство так занимало Димку! Дед дарил ему то деревянные гвоздики, то металлическую подковку на каблучок, а то и маленький обрезок остро пахнущей кожи, приговаривая: