Другая жизнь и берег дальний

Сказка о торжестве социализма

Неким тридевятым царством, тридесятым государством правил мудрый и довольно гениальный правитель. Называлось царство тридевятым и тридесятым потому, что в нем строился социализм — вначале в течение трех девятилеток, а затем в течение трех десятилеток. По окончании третьей десятилетки социализм в тридесятом царстве стал строиться двадцатилетками.

В один прекрасный день объявил мудрый царь, что но истечении первой двадцатилетки царство будет переименовано в двадцатидесятое государство, и в нем будет окончательно утвержден социализм. Все граждане будут получать бесплатно все, что им нужно, кроме мыла.

Испугались граждане обещания такой хорошей жизни. И пустились они бежать во все лопатки из этого замечательного государства. Да царь наш был парень не промах. И приказал он никого из страны не выпускать.

Пусть, сказал он, сидят черти окаянные и не рыпаются. Чего торопятся? Сказано, что через двадцать лет осчастливлены будут, значит надо двадцать лет пообождать. Манеры надо иметь, вежливость проявить, культурность!

Народ, известно, вежливый, культурный. И вот, сидит народ и ждет. Ждет.

Мораль этой сказки очень проста. У сказки, как и у описанного в ней царя, нет морали.

Сказка о мирном сосуществовании

Жили-были два царя. Одного звали Сэм, а другого — Косбреж. Они друг друга терпеть не могли.

Оба, однако, были приверженцами теории мирного сосуществования.

Раз в неделю Косбреж вызывал Сэма по-телефону и кричал в трубку:

— Сволочь!

В свою очередь Сэм раз в неделю вызывал по-телефону Косбрежа и осведомлял его:

— Подлец!

Косбреж говорил Сэму:

— С таким прохвостом, как ты, и разговаривать нечего. Так что, дружище, ежели тебе угодно что-нибудь со мной обсудить только заикнись, и я к тебе стрелой примчусь.

Сэм говорил Косбрежу:

— С таким отваритительным субъектом, как ты, даже на расстоянии беседовать не хочется. Так что, приезжай, милости просим. Встретимся, покалякаем, потолкуем.

Косбреж не заставил себя долго ждать. Он стрелой примчался к Сэму. Отравленной стрелой.

Сэм его очень тепло встретил.

— Добро пожаловать, дорогой подлец! — воскликнул Сэм.

— Очень рад встретиться с тобой, милый прохвост! — воскликнул Косбреж.

Люди таяли от восторга.

— Как они сосуществуют, родненькие, — ахали они.

Баллада о Кремле

Споем о России. Такая страна
Что лучшей на свете не надо.
Защитник свободы и мира она,
Ой ладо, ой ладушко-ладо.

В ней много озер, и лесов, и болот
И много различных заводов.
Там очень доволен судьбою народ,
На зависть другим всем народам.

В колхозах колхозники сеют и жнут,
И жизнь их сплошная отрада.
Колхозники любят крестьянский свой труд,
Ой ладо, ой ладушко-ладо.

Живет превосходно трудящийся люд,
Ой ладо, ой ладушки ладо.
Рабочие весело песни поют,
И часто шагают в парадах.

Страною счастливою правит совет,
Советом же правит Емеля,
И вывешен всюду Емели портрет,
Ой люшеньки-люшеньки-лели.

Никто на страну не посмеет напасть,
Пока ею правит Емеля,
Пока охраняет советскую власть
И мелет, и мелет, и мелет.

А ежели ворога двинется рать
С какой-нибудь гнусною целью
Народы Емелю давай умолять
«Спаси, мол, спаси нас, Емеля!»

Спасает Емеля, спасает людей,
Спасает Емеля и мелет
Во имя великих Емельских идей
Ой люшеньки, люшеньки-лели.

Вождю поклоняется каждый народ:
«Спасибо, великий Емеля!»
А вождь ухмыляется: вот как везет!
И мелет, и мелет, и мелет.

Рабоче-крестьянский ревизор

Я уже много лет ношусь с мыслью о постановке «Ревизора» Гоголя на русской эмигрантской сцене, как комедии вполне современной, как сатиры на нашу собственную эпоху, а не на эпоху гоголевскую.