Бабушка с дедушкой жили в муниципальном доме в Сток-Ньюингтоне, в приземистой постройке шестидесятых годов с залитым бетоном двориком и решетками на окнах приткнувшейся в ряду себе подобных. Дедушку бесчисленное множество раз грабили по пути из казино, но он ни разу не сопротивлялся, напротив, даже пытался завязать с грабителями беседу. Почему-то он так и не научился носить часы подешевле и не щеголять лишний раз ювелирными изделиями. «Они ведь приносят радость, – хрипло посмеиваясь, любил повторять он. – Так пусть и ребятки немного порадуются».
Эти субботние дни всегда проходили по одному и тому же сценарию. Мы приезжали поздним утром, когда дом уже вовсю пропитывался ароматами жаркого, которое готовила на кухне бабушка. Мама тут же надевала фартук и спешила к плите, чтобы ей помочь, а папа целовал бабушку и устраивался на диване с газетой. Мы с Сэлом садились за кухонный стол и принимались листать каталог магазина «Аргос», мысленно составляя список подарков, которые нам бы хотелось получить на следующие пять дней рождения. Больше всего Сэл мечтал об игрушечном автотреке и как завороженный смотрел на фотографию, на которой какой-то мальчишка играл с роскошной трассой, извивавшейся восьмерками по всему полу. Порой я гадал, что же приковывает к себе его взгляд: сам трек и машинки на нем или лицо мальчишки? Может, он думает, каково это – захотеть что-нибудь и тут же получить.
А иногда мы тайком открывали раздел с лифчиками, чтобы посмотреть на них хоть одним глазком.
Около полудня после карточной партии в клубе возвращался дедушка, окутанный облачком табачного дыма. Не успев снять дубленку и фетровую шляпу, он присаживался на корточки и заключал нас с Сэлом в крепкие объятия, осыпая наши худые щеки влажными поцелуями. Его колючие седые усы вечно оставляли на коже красные следы, которые потом зудели, но когда все проходило, я даже немного скучал по ним.
«Маккоевское племя!» – торжественно восклицал он всякий раз. Я решил, что это, видимо, означает, что он страшно гордится своими внуками.
Часто в эти дни в гости наведывались и Стелла с Биллом. Наш дядя был тихоней в маленьких очках-половинках, неизменно сдвинутых на самый кончик носа. Говорил он мало, а еще имел странную привычку пятиться на выходе из комнаты, слегка пригибая голову, точно дворецкий. На фоне нашей эффектной тетушки Стел с этими ее крашенными в огненно-рыжий волосами, пальто леопардовой расцветки и энергичными движениями дядя Билл выглядел по меньшей мере странно. Прозвучит жутко, но когда спустя несколько лет он умер от рака, этого почти никто и не заметил.
После обеда папа, дедушка и дядя Билл уезжали на стадион Хайбери. Перед выходом они задерживались на кухне, натягивая верхнюю одежду. Причем почти все свободное пространство занимал дедушка в своей огромной дубленке, теплой шляпе с перьями и с неизменной сигарой в зубах. На папе обычно была кепка и кожаная куртка, а единственным намеком на любовь к «Арсеналу» служил его полосатый красно-белый шарф. Зато дядя Билл не упускал возможности принарядиться. Он облачался в форменную футболку с длинными рукавами – из комплекта, идентичного тому, в котором игроки «Арсенала» в 1971 году выиграли чемпионат и Кубок Англии, – а в придачу к ней в красную вязаную шапку, полосатый красно-белый шарф и красное стеганое пальто с эмблемой клуба, гордо вышитой на кармане. У него даже имелась поясная сумка. Изредка папа брал на матч и меня, и всякий раз, когда соперникам удавалось обвести «Арсенал» вокруг пальца, я застывал как завороженный, а мой застенчивый дядюшка превращался в истинного безумца, который кричал на судью и все девяносто минут сидел крепко сжав кулаки.
Пока мужчины были на стадионе, мама, бабушка и Стелла сидели за кухонным столом и готовили угощение к вечернему чаепитию. Они попивали колу из золотистых баночек, а мама со Стеллой по очереди садились на стойку у окна и курили. Всякий раз, когда я вспоминаю их встречи, мне неизбежно вспоминается и эта самая кухня. И по прошествии лет стоит мне только закрыть глаза, и я вижу маму с тетей, которые хохочут над какой-нибудь сальной шуткой и чистят картошку.
– Ну что, Сэл, как жизнь молодая? – как-то раз поинтересовалась Стелла с кухни.
– Хорошо, тетя Стел, спасибо! – ответил брат, который в это время смотрел «Индиану Джонса», развалившись на диване. Одним из главных преимуществ дедушки с бабушкой мы считали их спутниковую тарелку.