– Я тебя просила не называть меня тетей! Я для этого еще молода! Мое имя Стелла, и почему бы вам, мальчикам, не звать меня именно так?
– Пол будет против, Стел, – заметила мама.
– Тогда передай моему братцу, что мне его запреты до…
– Стелла, – строго осадила ее бабушка.
Я лениво сполз с дивана и пошел на кухню – взять себе чего-нибудь попить.
– Ладно-ладно, – сказала Стелла, сидевшая на краю стойки. Она почесала ногу, и я заметил у нее на колготках стрелку, протянувшуюся от лодыжки до колена. – Как всегда, уступлю старшему братцу. Но если честно, мам, по-моему, я вправе решать, как ко мне обращаться окружающим, черт возьми! – Она затушила бычок о дно пепельницы и соскочила на пол. – Ну а у тебя, Нико, как делишки? Никого еще не обрюхатил, а?
– Стелла! – на этот раз не выдержала уже мама.
Я улыбнулся, а щеки тотчас залила краска.
– Нет, – робким шепотом ответил я.
Она рассмеялась.
– А взгляд-то какой виноватый! Меня не обманешь! Помяни мое слово, Лу, у этого парня будет немало секретов. И девчонки за ним будут стадами бегать.
– А может, от него! – крикнул Сэл с дивана.
– Ну все, все, – сказала мама. – Давайте закроем эту тему, пока все не зашло слишком далеко.
– Мне еще и десяти не исполнилось, тетя Стел, – пояснил я. – Девчонки и не знают о моем существовании.
– Погоди немного, – сказала она, многозначительно подмигнув. – Пройдет несколько лет, ты влюбишься, и твоя жизнь превратится в сущий ад. С самыми лучшими оно так всегда и бывает.
– А разве любовь – это не прекрасное чувство? – спросил я.
– Иногда да. Но порой от нее становится невыносимо. Тогда-то и понимаешь, что все взаправду. Когда от любви голова идет кругом, когда тебя мучает голод, но при этом кусок в горло не лезет…
Мама фыркнула:
– Что-то незаметно, чтобы Билл так на тебя действовал.
– А кто сказал, что я о Билле? – парировала тетя, и они с мамой звонко расхохотались. А потом Стелла продолжила: – Взять хотя бы твоих родителей. Ты в курсе, что я их и познакомила? Мы с твоей мамой как-то пошли на районную дискотеку. Но сперва долго прихорашивались у нее дома – помнишь, Лу? А то серебристое платье фламенко, на которое ты целый месяц копила?
Мама просияла:
– Мое любимое! А еще я тогда сделала прическу как у Фэрры Фосетт.
На пороге появился Сэл, и мама обхватила его за плечи и крепко прижала к себе.
– Так вот, на дискотеке парней совсем не было. Точнее сказать, достойных парней. Разве что пара-тройка голубых, но едва ли мы могли их заинтересовать.
– Голубых? – переспросил я.
– Не слушай ты ее, – вклинилась бабушка.
– Иными словами, геев, – пояснила Стелла.
Мама закрыла лицо руками.
– Стелла, не отклоняйся от темы.
– Я предвидела, что твой папа будет от нее без ума, поэтому мы с твоей мамой пораньше ушли с дискотеки, а по пути домой заглянули в «Красного льва». Я подозвала брата, твоя мама пару раз состроила ему глазки, накрашенные голубыми тенями, и мне сразу стало понятно, что они созданы друг для друга. Его нисколько не смутило, что она попросила у него «Чинзано» и лимонад. Его было уже не спасти – пропал человек, поминай как звали. Бармен наверняка решил, что перед ним слабоумный.
Мне нравилось слушать тетю Стеллу. Она умела пересказывать одну и ту же историю так, что каждый раз неизменно казалось, будто ты ее еще не знаешь; и хотя мы с Сэлом уже слышали о знакомстве наших родителей, все равно жадно ловили каждое ее слово в надежде разузнать новые подробности. Что-нибудь такое, о чем можно будет думать всю долгую дорогу домой.
– А расскажи ту историю про Пола и музыкальный автомат, – попросила мама, подперев рукой подбородок. Видно было, что эти рассказы по душе и ей.
Мы с Сэлом навострили уши.
– Про Новый год, что ли? – уточнила Стелла, закурив новую сигарету. – Господи ты боже… Помнишь…
Но тут в замке щелкнул ключ. Мужчины вошли в дом, женщины встали со своих мест, и беседе пришел конец.
Недавно я был в Сток-Ньюингтоне и прогулялся по Арундел-Гроув. Там по-прежнему теснятся невысокие дома с антеннами на плоских крышах, с кружевными занавесками, раздувающимися от ветра, и с мусорными баками во дворе. Но решеток на окнах уже нет, а по пути к автобусной остановке мне повстречалась целая вереница кафе с нарядными уличными столиками. За одним из них сидел парень с крохотным стаканчиком кофе и ноутбуком и энергично стучал по клавишам, ничуть не опасаясь грабителей.
Уже давно нет ни дедушки с бабушкой, ни прежней жизни. Но воспоминания шагают за мной неотступно.