— Нажми на кнопку, Джек.
На звонок ответил ворчливый женский голос:
— Да?
— Доставка «Tesco»! — крикнула Гвен в микрофон и подняла пакеты из магазина так, чтобы их было видно в камеру. — Не могу дозвониться в девятую квартиру. Я могла бы оставить заказ здесь, на лестнице, но лучше бы спрятать покупки от дождя.
Из динамика донёсся такой звук, словно кто-то положил телефонную трубку на рычаги. Почти в тот же момент загудел зуммер на двери.
Джек прислонился к зелёному металлу, и дверь открылась в тёмный холл с грязным линолеумом. Слева располагалось две двери, ещё две – напротив. С правой стороны вверх, в темноту поднималась крутая лестница. В холле стояло два поцарапанных столика, один из которых был завален бесплатными газетами и почтой, которую никто не забрал. Джек просмотрел письма, но не обнаружил ничего адресованного Уайлдмену. Проверил показания счётчика Гейгера, но он мягко тикал, указывая, что эта зона безопасна.
Гвен стала подниматься по лестнице. Когда она приблизилась к промежуточной площадке, датчик отреагировал на её появление, и на потолке зажглась лампочка. Через большое окно Гвен видела, как дождь барабанит по мусорным бакам и наполовину заполненной ржавой жёлтой тележке на заднем дворе.
К тому времени, как они с Джеком добрались до верха следующего лестничного пролёта, на лестничной площадке у одной из дверей появилась пожилая женщина. У неё были длинные седеющие волосы и морщинистое лицо. Гвен приподняла пакеты и кивнула в направлении следующего пролёта.
— Спасибо, — бодро сказала она старухе.
Она смерила Джека и Гвен взглядом, разглядывая их обычную чёрную одежду и стекающую с них на пол воду. Гвен посмотрела, куда падают капли, и увидела, что безвкусный линолеум на лестничной площадке у квартиры этой старухи был чисто вымыт.
— Я помню, — неторопливо проговорила старуха, — когда водители из службы доставки носили униформу. Но теперь всё это пошло к чёрту, не так ли? — И с этими словами она вернулась в свою квартиру. Когда дверь за ней закрылась, послышался грохот запираемых замков и цепочек.
Гвен бросила четыре пакета дешёвой бакалеи на верхней ступеньке лестницы, прислонив их к перилам. Джек снова проверил уровень радиации и остался доволен, обнаружив, что эта территория чиста.
Квартира Уайлдмена была одной из двух, размещавшихся на втором этаже. Дверь квартиры номер семь была выкрашена краской вишнёвого цвета и этим живо контрастировала с дверями других квартир, которые видели Джек и Гвен.
— Американский замок, — сказала Гвен Джеку. — Может быть заперт на два оборота. Но мы знаем, что в любом случае Уайлдмена нет дома.
Она наблюдала за лестницей, пока Джек пытался отпереть замок.
— О.
Что-то удивило Джека. Гвен обернулась и увидела, что он прячет в карман счётчик Гейгера, но достаёт из кобуры в своей шинели револьвер.
— Дверь уже открыта, — беззвучно шевеля губами, сообщил он ей.
Гвен тоже вытащила пистолет. В отличие от «Уэбли» Джека, её пистолет был стандартным оружием Торчвуда. Для любой другой организации в мире он бы, конечно, не был стандартным, потому что оружие Торчвуда явно было усовершенствовано с помощью инопланетных технологий. Джек не испытывал явного желания объяснить ей, как именно это было сделано, а спрашивать об этом Тошико было, как поняла Гвен, сродни просьбе о приглашении на лекцию по физике элементарных частиц.
Джек толкнул ногой дверь квартиры, и они с Гвен прижались к стене по обеим сторонам дверного проёма. Изнутри не донеслось никакого ответа. Джек повернулся, напрягшись и обеими руками сжимая «Уэбли».
Из квартиры послышался пронзительный крик и звук бьющегося стекла.
— Всё в порядке, мэм, — сказал Джек и медленно шагнул в дверной проём. — Сохраняйте спокойствие. Не стоит волноваться.
Гвен последовала за ним в квартиру, обратив внимание, что он не опустил револьвера.
Женщина прижималась к оклеенной полосатыми обоями стене в гостиной. Её расширенные от испуга карие глаза не моргали. Она не могла отвести взгляд от револьвера Джека.
— Пожалуйста, не стреляйте, — взмолилась она голосом школьницы, хотя ей явно было уже за тридцать. — Пожалуйста. Не делайте мне больно.
У её ног валялись осколки маленького столика со стеклянной столешницей и безделушек, которые на нём стояли. Женщина опрокинула их, испугавшись, когда впервые увидела Джека. На ней были удобные туфли и никаких колготок, только загорелая голая кожа.
— Комната чистая, — Джек повысил голос так, чтобы Гвен могла слышать его, стоя в узкой прихожей у него за спиной. — Останься там на минутку, пока я осмотрю квартиру.
Из прихожей Гвен видела, как Джек пинками открыл двери, ведущие из гостиной.
Спальня, ванная, кухня. В конце концов он крикнул ей, что квартира безопасна.
Гвен вошла в комнату и сунула пистолет в кобуру. Комната выглядела так, словно ремонт в ней последний раз делали в 1970-е годы. Мохнатый коричневый ковёр был совершенно истёрт за многие годы использования.
— Всё в порядке, — заверила Гвен испуганную женщину. — Мы из полиции. Специальный отдел. — Она показала женщине своё удостоверение. — Как вас зовут, дорогая?
Женщина, казалось, сползла по стенке, немного расслабившись.
— Бетти, — сказала она. — Бетти Дженкинс.
У неё был южноваллийский акцент. Возможно, она из Суонси. Джек, не таясь, сканировал комнату с помощью счётчика Гейгера.
— Я думал, Тош сказала, что Уайлдмен был печальным холостяком без личной жизни? — он исследовал вещи в комнате. Журнал «Men’s Health» с чёрно-белой обложкой, на которой был изображён мужчина-модель атлетического телосложения и заголовок: «Шесть простых шагов заполучить такой же пресс, как у него». Рядом – замусоленная копия «Radio Times»[40] трёхнедельной давности. На поцарапанном журнальном столике стояла единственная грязная кофейная кружка, столешница вокруг которой была усыпана крошками.
Подушки на продавленном диване были сдвинуты в одну сторону, как будто кто-то сложил их вместе, чтобы опираться на них спиной, смотря телевизор. Пыльный задний щиток газового обогревателя подсказывал, что им не пользовались уже несколько месяцев, что подтверждало и наличие обогревателя электрического, подпёртого грудой книг и включённого в розетку с помощью удлинителя. У дверей стоял буфет, который был в моде лет сорок назад, его верхняя часть была завалена старыми журналами и рекламными листовками, там же лежал старый нож для писем.
Как и любая комната, осматриваемая впервые, она помогала лучше понять её обитателя. Гвен иногда пыталась так же смотреть на вещи, когда возвращалась домой к Рису, в их квартиру. Хотя каждый раз, когда она так делала, единственным эффектом от этого было желание прибраться и что-нибудь выбросить.
На стенах в квартире Уайлдмена висели увеличенные до формата А4 фотографии в рамочках. На большинстве из них были изображены разноцветные тропические рыбы, снятые под водой у песчаного морского дна или напротив потрясающего великолепия кораллового рифа. На одном снимке можно было увидеть троих людей, готовых нырнуть, на лодке, плывущей в голубой воде под безоблачным синим небом. Они были в водолазных костюмах и масках, с поднятыми вверх большими пальцами, и их яркие акваланги делали их такими же экзотическими, как рыбы. На стойке у окна лежала штанга. Воздух в квартире был затхлый, тяжёлый, холодный. Такой запах царит в первый день в доме, куда возвращаешься после двухнедельного отпуска.
Гвен помогла Бетти подойти к ближайшему креслу – огромному, уродливому, обитому зелёным дралоном[41]. Испуганная женщина с благодарностью села. Она натянула полы своего пальто цвета морской волны на колени и разгладила ладонями.
— Кстати, я Гвен. А что вы здесь делаете, Бетти? Вы знаете мистера Уайлдмена? Бетти сделала глубокий, прерывистый вдох. Она всё ещё казалась испуганной.
— Всё в порядке. Нас интересует мистер Уайлдмен и то, где он находится. Мы хотим помочь ему. — Проработав в Торчвуде некоторое время, Гвен поняла, что врать или не говорить всей правды ей становится всё легче. Уайлдмен был холодным как лёд мертвецом, слегка светящимся в морге Торчвуда. Но они не знали, где он был перед самоубийством. Возможно, эта женщина могла помочь. — Вы знаете, где он может быть, Бетти?
40
Radio Times – британский еженедельный журнал, публикующий программу теле- и радиопередач и принадлежащий компании ВВС.