Глава четвёртая
Гвен продиралась сквозь полицейский кордон. Проталкиваясь мимо констеблей, она говорила: «Простите», «Извините», но её тон означал скорее «Уйдите с дороги». Она знала, что копы вряд ли подвергнут сомнению её авторитет – просто потому, что они привыкли подчиняться чётким и однозначным приказам. Это была техника, которую, как она видела, использовали другие члены Торчвуда, даже более сдержанная Тошико. Гвен же всё ещё пыталась быть вежливой. В отличие от Оуэна, который скорее начал бы размахивать своим удостоверением, крича «Разойдитесь», а потом растолкал бы всех и прошёл мимо. В случае Гвен более грубый тон означал, что ей нужно сделать что-то или добраться до места назначения как можно быстрее. Конечно, вряд ли Уайлдмен теперь будет куда-то спешить. Его последнее путешествие резко оборвалось уже через несколько секунд.
— Извините... Простите... Спасибо... Не пропускайте сюда пешеходов, пожалуйста...
Неловко ей становилось, лишь когда она натыкалась на своего бывшего коллегу. Как сейчас. Синий огонь проблескового маячка на стоящей рядом полицейской машине освещал мягкие черты лица Энди Дэвидсона. Когда-то давно он помогал ей освоиться в полиции. Сегодня она просила его уйти с дороги.
— Нам нужно прекратить так встречаться, — сказал ей Энди, но Гвен заметила, что он всё ещё придерживает жёлто-чёрную заградительную ленту так, чтобы она могла пройти.
— Люди начнут говорить.
— Спасибо, — сказала она, наклоняясь, чтобы пролезть под лентой. — Полагаю, люди в любом случае говорят, правда, Энди?
— Спецотдел? — спросил он. — Нельзя трепаться?
Гвен предпочла не отвечать на его следующий, невысказанный вопрос: «Где ты теперь работаешь, Гвен?» Она позволила Энди провести её по дороге мимо покосившегося автобуса, который, казалось, остановился посередине проезжей части.
— Можно его отогнать? — спросила она.
— Подожди и увидишь, — ответил Энди.
Они обошли автобус. Ветровое стекло представляло собой сплошную паутину разбитого стекла, залитого кровью. Двигатель всё ещё работал. А под передними колёсами вытянулись раздавленные останки Гая Уайлдмена.
— Он был решительным, этот тип. — Энди сдвинул шлем на затылок, чтобы смерить взглядом стройплощадку и показать пальцем. — Бросился с восьмого этажа. Упал на крышу автобуса. Скатился по лобовому стеклу. Автобус не остановился вовремя. И всё.
Под бампером растекалась тёмная лужа, словно мишень, в центре которой была голова Уайлдмена под передней частью автобуса.
— Его размазало по дороге на несколько метров, — Энди втянул воздух сквозь зубы, словно водопроводчик, рассчитывающий итоговую стоимость своей работы. — Думаю, нам, как обычно, придётся всё разгребать. — Он покачал головой. — В любом случае, самоубийство путём падения с высоты – это вроде не очень похоже на дело для спецподразделения? Я думал, ты принимала более активное участие в расследовании всех этих убийств бродяг. Это серийный убийца, верно? — Очевидно, молчание Гвен не остановило его. — Разве ты ничего не можешь нам сказать, Гвен? Или мы больше не часть команды?
— Я бы рассказала вам всем, — мягко сказала она. — Но тогда мне самой пришлось бы стать серийным убийцей.
Энди задумчиво посмотрел на неё.
— Я начинаю верить, что ты не шутишь, когда говоришь такие вещи, — ему плохо удавалось скрыть разочарование. — Ну что ж, я пообщаюсь с командой судмедэкспертов.
— Не в этот раз, Энди, — Гвен снова почувствовала ужасную неловкость, ощущение, будто она неуклюже отделывалась от своих друзей и не могла найти более изящного способа сделать это.
Словно желая подчеркнуть это, в их беседу бесцеремонно вмешался Оуэн.
— Ты идёшь, Гвен? — Он остановился прямо перед Энди, словно того не существовало. — Тош уже работает, и ты не захочешь это пропустить.
Оуэн зашагал прочь.
Гвен пожала плечами в знак своего рода извинения перед Энди.
— Пока мы всё ещё говорим об этом, — сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти, — тебе не следует говорить об уборке, если мой начальник слушает.
Энди смутился.
— Митч? Да, я слышал о том, что он заблевал место преступления.
— Надеюсь, с ним всё будет в порядке.
— Только не после того, как парни об этом узнают. Я считаю, что он забудет об этом месяцев через... восемь? Но ты же знаешь Митча, он как... — Энди умолк, заметив натянутую улыбку Гвен и то, что она многозначительно смотрит поверх его плеча на кордон. — А, тогда ладно. Было приятно... увидеть тебя.
Он развернулся на каблуках и отошёл от места преступления. Гвен не была уверена, что она всё правильно расслышала, но ей показалось, что он саркастически пробормотал: «мадам», прежде чем уйти.
— Стоп! Стоп! — завопил Оуэн, когда Гвен показалась из-за автобуса. — Нет, не ты, дорогая. — Он встал и забарабанил по одной из неиспачканных частей ветрового стекла. — Тош, что ты делаешь с этим водителем?
В боковом окне кабины показалась голова Тошико.
— Он не в состоянии отъехать.
— Чёрт возьми, ты можешь говорить. Попробуй задний ход, что ли? Я хочу получить хотя бы часть трупа для вскрытия.
Послышался ужасающий шум двигателя – казалось, весь автобус задрожал. С последовавшим за этим неохотным стоном и жутковатым шипением пневматических тормозов автобус медленно отъехал назад. Из-под передней его части показались окровавленные останки Гая Уайлдмена. Очевидно, сначала он упал на крышу автобуса, а потом скатился на дорогу и протащился несколько метров под автобусом, прежде чем тот остановился. Руки и ноги Уайлдмена были вывернуты под неестественными углами. Раздробленные остатки головы лежали в луже крови, который окружал их, словно жуткий ореол. Крови было так много, что Гвен могла видеть, как в ней отражаются фонари, которые начали загораться вокруг места преступления.
Оуэн осмотрел изуродованные останки.
— Это опять навредит туристическому бизнесу. Они только-только оправились после смерти Джина Питни[9]в том отеле через дорогу отсюда. Помните? Он был на гастролях в Кардиффе и умер в своём гостиничном номере.
— Ужасно, — сказала Гвен.
— Я думаю, что-то овладело его сердцем, — продолжал Оуэн, всё ещё изучая труп.
— Не то, что имела в виду менеджер, когда она сказала ему, что выписка из гостиницы была до десяти часов утра.
Он разместил возле тела маленькую лампу дневного света и стал снимать место происшествия на цифровой фотоаппарат.
К этому времени Гвен много раз видела Оуэна на местах преступлений, но её всё ещё поражала его отстранённость. Она задавалась вопросом, было ли его пренебрежительное отношение профессиональной особенностью его как врача, чем-то, что держало его на расстоянии от пациентов и родственников перед лицом смерти, а теперь помогало ему оставаться в здравом уме среди всего того безумия, которым они занимались.
К ним подошла Тошико. Она оставила попытки припарковать автобус аккуратно и бросила его как попало – двумя колёсами на дороге, двумя на тротуаре.
— Отвратительно, — сказала она. — Он спрыгнул или его столкнули?
— Самоубийство, — Гвен вспомнила поведение Уайлдмена перед тем, как всё случилось. Такое непохожее на панику, которую он продемонстрировал, убегая от них на улице. — Он был абсолютно спокоен. Улыбался нам. Он был готов, когда наконец прыгнул.
— Прыгнул? — удивилась Тошико.
— Нет, — поправилась Гвен. — Он не прыгнул. Раньше я видела, как люди прыгают – это своего рода последний отчаянный поступок, когда у них уже есть… да, полагаю, мужество, чтобы сделать это. А Уайлдмен – он просто позволил себе упасть. Упал с восьмого этажа, как будто на кровать ложился.
— А отсюда это выглядело совсем не так, — заметила Тошико. — Он кричал. И раскинул руки, как будто пытался схватиться за воздух.
9
Джин Питни (1941 – 2006) – американский поп-певец и автор песен. 5 апреля 2006 года был найден мёртвым в номере отеля Hilton в Кардиффе.