— Какая догадливость, браво, Бродяга! — насмешливо ответил Поттер. — В номинации «самый смекалистый человек на земле» ты, без сомнения, был бы первым.
— Ха-ха-ха, Поттер, очень смешно, — парировал Блэк. — Я вообще-то серьёзные вещи говорю, а ты шутки шутить вздумал.
Сохатый уже заготовил новую фразу и открыл рот, чтобы её озвучить, но вмешалась Лили:
— Сириус, что ты имеешь в виду?
Бродяга развел руки и многозначительным тоном ответил:
— Всё!
— Сириус, теперь ты метишь на «самого разъясняющего и понятно объясняющего человека», — никак не унимался Джеймс.
— Я тебя тоже не понимаю, Сириус, — донеслась реплика Марлин. — Будь добр, выражайся конкретнее.
Сириус тихонько выругался и облокотился на спинку кресла, в котором сидела Марлин.
— Мать Пита погибла не просто так. Нет, я неправильно начал, — Блэк слегка прищурился, отчего его лицо сделалось более суровым. — Она совершенно неслучайно заболела. Теперь вы понимаете, о чём я?
Воцарилось молчание. Каждый думал о словах Сириуса.
— Ты сказал, она погибла, Бродяга? — послышался голос Ремуса, они с Питером вошли в комнату и сели рядом с друзьями. — Я не ошибся?
Пит чувствовал себя не на своей тарелке. Было неловко оттого, что тема разговора выносила сор из избы. С другой стороны, он понимал, что с матерью его связывало не так уж много воспоминаний, и друзья были Петтигрю куда ближе, чем родная мать.
— Нет, ты всё правильно понял.
Сириус повернулся лицом к Питеру.
— Прости, друг. Я знаю, сейчас не очень подходящее время, чтобы заводить такие разговоры… Но пойми, я бы не начал, если бы не было повода. А он есть. И значительный.
Питер глубоко вздохнул и согласно кивнул. Ему было практически всё равно. Пусть говорят что хотят.
— Мои догадки сначала были для меня чем-то беспочвенным, бездоказательным. Однако я удостоверился в своей правоте и теперь считаю своим долгом рассказать вам, что к чему.
Пит устало уронил голову на спинку неуютного креслица. Похоже, этот день однозначно можно было назвать плохим.
Дождь усилился. Лунатик суетливо стал предлагать собравшимся горячий чай, вернее, какой-то сваренный столетний веник из непонятных и, более того, подозрительных трав и веток. Джеймс любезно отказался, едва заметно поморщившись, что не укрылось от глаз Люпина, Сириус принял предложение и залпом осушил кружку с огненным содержимым. Лили тоже взяла себе кружечку, как и Марлин. Сам же Ремус, испробовав этот, с позволения сказать, напиток, скривился и, поставив кружку с этим пойлом, больше к ней не притрагивался. Питер сидел неподвижно, созерцая происходящее.
— Давайте посмотрим на картину, собрав её различные части воедино, — продолжил Блэк. — Мы видим лишь отдельные фрагменты, не понимая, что за ними стоит и в какие части полотна их поместить, чтобы собрать правильную картинку. Поэтому давайте обсудим кое-какие детали. Начнём, пожалуй, с твоих родителей, Сохатый.
Если бы Джеймс физически мог в тот момент подпрыгнуть, он обязательно сделал бы это. Но пришлось ограничиться лишь ошеломлённым выражением лица.
— А что с ними было не так? — через некоторое время спросил Поттер, взяв себя в руки.
— Помнишь, ты рассказывал, что Дамблдор показал тебе в Омуте памяти?
— Да.
— Тогда не стоит пренебрегать словами уважаемого волшебника, и также не стоит забывать, что, действительно, их смерть… — Сириус резко глотнул воздуха и продолжил, — была очень внезапна.
Джеймс понуро опустил голову. Лили сжала его ладонь. Пит на секунду почувствовал, будто ощутил боль друга. Но сомнения очень скоро рассеялись, ведь Петтигрю даже в мыслях не позволял себе сравнивать семью Поттеров с тем крошечным анклавом «Я и мать», которое он называл своей семьёй. Питер до сих пор помнил, как вкусно пахло в доме Джеймса каждый раз, когда он приходил в гости. Помнил, как Дорея улыбалась ему так, словно и он её ребёнок тоже… Но это было слишком тяжело вспоминать. Проще было ни о чём не думать, уйти от мыслей. Просто слушать.
— Мы не поняли подтекста в прошлый раз, поэтому нам стоит разглядеть его сейчас.
Ремус поднялся на ноги, окинув друзей взглядом.
— Знаешь что, Сириус? Не время и не место ты выбрал.
Питера будто в ледяную воду окунули. Всегда спокойный и доброжелательный Ремус говорил не самым вежливым тоном, да ещё и несколько резко. Судя по реакции присутствовавших, все были в не меньшем замешательстве.
— Лунатик, я, кажется, тебя не так понял… — начал говорить Сириус, неотрывно глядя на друга.
Однако Ремус его перебил:
— Всё ты правильно понял. Мы только что похоронили миссис Петтигрю, не так давно пережили травму Джеймса, незадолго до последней — попрощались с мистером и миссис Поттер. Ты думаешь, им легко тебя слушать? — Люпин кивками головы указал на Джеймса и Питера. — Они едва держатся, чтобы не уйти.
— Лунатик, всё нормально, — делано спокойно отозвался Сохатый. — Пит, ты как?
Петтигрю пожал плечами и кивнул. Ему было горько от потери, но не до такой степени, чтобы отказываться от разговора.
— Вот видишь! — победоносно воскликнул Блэк, тоже поднявшись на ноги. — Я прекрасно понимаю, что они чувствуют, Лунатик, я бы не начал этот разговор, если бы не осознавал всех последствий. Но скрывать истинные причины многих несчастий было бы оскорблением памяти погибших!
— Я очень вас прошу сесть! — донёсся голос Эванс. Она так грозно смотрела на Лунатика и Бродягу, отчего ребята повиновались. — Разве вы не понимаете? Вы оба правы! Ремус переживает не за то, что правда скроется, а за то, чтобы каждый из ребят не замкнулся в себе! А Сириус прав в том, что такие ужасные вещи утаивать больше нельзя! Но вы оба забываете самое главное: что бы ни случилось, мы должны держаться вместе! В такие времена Волдеморт только и ждёт, чтобы мы начали бороться друг с другом. Но наш враг — он, а помогают ему в борьбе с нами наши же гордыня, эгоизм и самонадеянность! Нельзя позволять ему брать верх над нами.
Воцарилась тишина в комнате. Её прервал задумчивый Питер.
— Ремус, я знаю, ты хотел как лучше… Скоро полнолуние, я думаю, из-за этого ты такой резкий, — Петтигрю сложил руки в замок и продолжил: — Я это к тому, что нам надо быть намного осторожнее. И было бы совсем неплохо найти новое место для превращений Лунатика.
— Хорошее предложение, Пит, — поддержала Марлин, — очень здраво.
Остальные согласно кивнули.
— Если вы всё-таки не против, я хотел бы кое-что рассказать, — откашлявшись, сказал Блэк, ожидая ответной реакции.
Джеймс мотнул головой.
— Тогда слушайте. Несколько недель назад я стал свидетелем разговора Грюма и Боунса. Не буду говорить, о чём был этот разговор, процитирую лишь фразу: «Они уйдут так же неправдоподобно тихо, как и Чарлус с Дореей». Это очень зацепило меня, я знал, что Грюм имел собственное мнение насчёт их смерти. Тогда я осмелился затеять с ним разговор и выведать всё, что он знает или думает по этому поводу. Конечно, розовых сказок на ночь он мне не рассказывал, но зато мне удалось кое-что узнать.
Грозный Глаз намекнул, что есть особая картотека на каждого мракоборца, в которой есть абсолютно всё. Достать их, конечно, непросто, но сидеть без дела тоже не вариант. Тем более, мы не так просты, как может показаться. Ещё он очень неласково выразился насчёт сотрудников Министерства, которые, по его мнению, своими действиями не выказывают ничего, кроме желания помочь Волдеморту поубивать всех. Больше из него выжать я не смог. Но мне кажется, он понял, что мы начали докапываться до истины. Не знаю, что из этого выйдет.
— Может, если бы о гибели Чарлуса и Дореи спросил Джеймс, Грюм бы рассказал побольше, — заметил Лунатик.
— Я тоже так подумал, — кивнул Бродяга. — Поэтому…
— Поэтому я должен лично с ним поговорить, — закончил фразу Поттер.
— Именно!
Сириус торжествующе взмахнул руками и улыбнулся.
— Но это пока невозможно, — твёрдо заявила Лили.
— Вот именно, что пока, — подмигнул ей Джеймс.