— Признаюсь, профессор, нет. Но догадываюсь, кто мог это сделать, — Северус несколько виновато посмотрел на волшебника и негромко добавил: — Я думаю, в Хогвартсе небезопасно. Это очень похоже на преступную группировку юных фанатиков Волдеморта, пытающихся таким образом совершить ритуал посвящения.
Чуть сузив глаза, Альбус кивнул. На душе у бывшего слизеринца сделалось как-то пакостно. Неужели Мародёры отыскали девочку в Хогсмиде, начав тем самым разборки? Разве настолько велико влияние Того-кого-нельзя-называть, заставляющее убивать детей ещё со школьной скамьи? Северус твёрдо решил во что бы то ни стало узнать обо всём у Мародёров.
Сириус Блэк
Луна должна была появиться на ночном звёздном небе в течение часа. Мародёры, заручившись одобрением директора Хогвартса, решили встретить превращение Ремуса в Запретном лесу. Ощущения, уже успевшие забыться, напоминали о временах, когда они, Мародёры, вчетвером проводили полнолуния, скрашивая одиночество Лунатика. Всё было таким, каким они помнили: та же Гремучая ива, тот же проход, те же тропы, ведущие в лес. Однако чего-то во всём этом не хватало: мадам Помфри не отвела Ремуса в Визжащую хижину, рядом не было Джеймса, который всегда говорил: «Ну что, Лунатик, готов повеселиться?» Всё было другим без друга. Устроившись неподалеку от Гремучей ивы, Питер и Сириус терпеливо ждали, когда случится превращение Ремуса, готовясь в любой момент превратиться в зверей. Петтигрю, зябко поёживаясь, изучал свои башмаки; Блэк что-то потихоньку напевал себе под нос, кидая лежавшие рядом камни в ненавистную Гремучую иву. Их ожидание длилось уже более получаса.
— Сириус, ты обещал мне рассказать про смерть моей матери, — шмыгнув носом, Петтигрю развернулся лицом к другу. Последний поджал губы и согласно кивнул. — Помнится, эта тема зашла на её похоронах. Тогда и Джеймс был ещё жив.
Глаза Сириуса будто потухли. Он упорнее, чем прежде, принялся закидывать несчастное дерево небольшими камнями.
— Да, я помню. Всё как-то случая не находилось. Но хорошо, что ты сказал, — Блэк понимающе улыбнулся и похлопал Хвоста по плечу. — Я до сих пор придерживаюсь версии, что её отравили, Пит, как и мистера и миссис Поттер.
На некоторое время повисло молчание. Сириус пытался унять ноющую боль в груди. Перед глазами стояли могилы Чарлуса, Дореи, Джеймса и Лили. Блэк никогда не любил говорить о смертях. Не потому что был не способен переживать боль утраты, а потому что не мог говорить о любимых людях так, словно их больше не было. В его сердце они были живы. Во снах, которые теперь снились ему каждую ночь, он видел всех их в бодром здравии, переживал заново лучшие и худшие моменты. Однажды ему даже приснилось, как будто они с Джеймсом сидели неподалеку от озера, находившись на территории любимого Хогвартса, но будучи уже такими, какими они были на тот момент жизни — орденцами, учившимися на мракоборцев. Словно друг никуда и не уходил. Этот момент не был воспоминанием или фантазией, он был словно реальным. И Сириус решил рассказать об этом Питу.
***
— Как ты, Бродяга? — с озорной улыбкой спросил Поттер. — Живой?
— А как же, — усмехнулся Блэк. — Сам как?
— Да как-то странно, — Джеймс озадаченно почесал затылок и пояснил: — я как будто в трансе. То я живу как обычно, то словно в кошмарном сне, из которого не могу вырваться. И как-то одиноко в этом сне.
— Что за сон? — без тени улыбки осведомился Сириус, внимательно глядя на друга.
Поттер, глядя куда-то перед собой, взволнованно заговорил:
— Понимаешь, Сириус, я всегда просыпаюсь в одном месте. Судя по всему, это какая-то комната в древнем здании. И всегда я один. Я смотрю на людей, но они меня будто не видят. А ты знаешь, как меня бесит, когда на меня не обращают внимания, — театрально оскорбился Джеймс. Парни рассмеялись. — Я понимаю, что мне даже не с кем поговорить. Мне почему-то никогда не снится Лили, — Поттер насупился, чем вызвал ухмылку на лице друга.
— Очень странно, Сохатый. Может, тебе стоит обратиться к мозгоправу? — подколол Сириус и залился лающим смехом.
— Да пошёл ты, — беззлобно ответил Поттер, не скрывая улыбки. — Наверное, я просто нервничаю много из-за всей этой чёртовой войны.
— Да как тут спокойным будешь, когда такое творится, — Сириус неодобрительно покачал головой. — Я очень рад, что мы с Марлин поженились именно в это отвратительное время. Так я хотя бы чувствую, что живу этой жизнью, а не просто существую.
— Я очень рад за вас, ребята, — добродушно улыбнулся Поттер и положил руку на плечо Сириуса. — Вы достойны лучшего. Не повезло тебе с семьёй, Бродяга, но ты обрёл свою собственную, куда лучше той, в которой рос.
— Это уж точно, — весело фыркнул Блэк. — Я никогда не буду показывать детям отрубленные башки эльфов и уж тем более не стану их заставлять молиться на какого-то ублюдка, который считает, что есть избранные, такие же чокнутые идиоты, как он, а остальные — нелюди. Видела бы меня сейчас мамаша и мою маглорождённую жену, точно бы прежде времени откинулась.
Друзья переглянулись, заливисто смеясь.
— Бродяга, лично я не сомневаюсь, что ты будешь папочкой что надо, — заверил его Поттер, не прекращая смеяться. Сириус гордо вскинул голову, словно говоря, мол, да, я такой.
Отсмеявшись, двое Мародёров на некоторое время замолчали. Каждый думал о своём. Приятно было помолчать в такой родной обстановке, где никто не осуждал.
— Одного я только не могу понять, Бродяга, — задумчиво молвил Джеймс, глядя на тёмную воду, — меня не отпускает чувство, будто я нереален. Как будто моя жизнь закончилась, а меня заперли в каком-то сундуке. Я столько всего знал, а тут меня как будто замариновали и законсервировали. Я словно не существую. Меня пугает то, что знакомых лиц я не вижу. Скажи, я вообще всегда такой минорный нытик или только сейчас?
В глазах гриффиндорца одновременно плясали чёртики, но также проглядывалась неизъяснимая тоска. Сириус опешил от заданного вопроса, но не нашёл ничего лучше, чем ответить:
— Это просто луна на тебя так влияет — и стресс, Сохатый, — друзья усмехнулись. — Кажется, тебе пора переходить на бальзамчики.
— Знаешь, я кое-что вспомнил, — Джеймс подскочил на ноги и начал озираться по сторонам, будто желая убедиться, что их никто не видит и не слышит. Это заставило Сириуса несколько напрячься. Тем временем Поттер сел на прежнее место и заговорщицким тоном продолжил: — В моём сейфе в Гринготтсе есть один предмет… Отец незадолго до смерти поместил его туда. Об этом знали только он сам, я, Дамблдор и кто-то ещё. Как я понял, это пророчество, но кого именно оно касается, я не знаю. Отец категорически запретил говорить кому-либо о его существовании, даже тебе, — Поттер недовольно насупился. — Наверное, это что-то нехорошее. Единственное, что он мне сказал тогда, — его нельзя выносить из банка без нужды. Никто не должен был знать о его существовании, кроме узкого круга доверенных лиц. И ещё, — Джеймс пристально посмотрел Сириусу в глаза, затем что-то нащупал в кармане, на поверку оказавшееся маленьким золотым ключиком. Блэк догадался, что это было ничем иным, как ключом от хранилища. — Папа сказал, если сам Дамблдор или ты, Сириус, попросите его для каких-то целей, я должен буду непременно его отдать вам. Также он упомянул, что это поможет нам победить Сам-знаешь-кого, если мы будем верить.
Лицо Блэка вытянулось от изумления. Что могли значить эти слова? Почему ему вдруг, по мнению мистера Поттера, мог понадобиться этот предмет? Как это могло им помочь?
***
— Какой-то странный сон, ты не находишь? — настороженно спросил Питер, во все глаза уставившись на задумчивого Блэка. — Давно он тебе приснился?
— Недавно, не больше недели назад.
— А почему сразу о нём не рассказал? — не унимался Петтигрю. — Сдаётся мне, это не просто так тебе привиделось.
— Ты думаешь? — Сириус с надеждой во взгляде посмотрел на друга.
— Ну конечно! — Питер ободряюще улыбнулся, чем отдалённо напомнил Джеймса. — Вообще, это очень похоже на мои сны.
— Тебе тоже снится Сохатый? — Сириус ошеломлённо подпрыгнул на месте.