От такой речи Сириус мгновенно опешил. Он с неприкрытым удивлением и печалью смотрел на разъярённого, чуть ли не плакавшего Снейпа и не мог подобрать нужных слов. В груди словно выжгли дыру и залили её свинцом, всего его внезапно окатили ледяной водой и проломили череп. Именно в тот момент он, наконец, понял, почему так изменил к нему отношение Джеймс, почему доверил такие глубоко личные и важные секреты. Он знал, что во имя Лили Северус был способен на всё: и следить за Волдемортом, и работать двадцать четыре часа в сутки, и лезть в пекло. Поттер чувствовал свою вину в случившемся, его инвалидность послужила акселератором в понимании своих ошибок, и он признал свою неправоту. Джеймс первым пошёл навстречу, подставил окончательно запутавшемуся слизеринцу плечо. Сохатый понимал его чувства к Лили, ведь сам чувствовал то же самое. Как осознавал и то, что больше всего на свете Северус страдал от отсутствия друзей. И, судя по всему, в глубине души друг понимал, что так дальше продолжаться не могло. Наконец, очнувшись от оцепенения, Сириус распрямил спину, поднялся на второй этаж поттеровского дома, приблизился к Снейпу и протянул ему руку. Недоверчиво глядя на протянутую ладонь, Снейп, помедлив немного, всё же её пожал.
— Надеюсь, мы поняли друг друга, — откашлявшись, произнёс Сириус, буравя взглядом бывшего школьного врага. Они разняли руки. Снейп окончательно успокоился и сдержанно кивнул.
— Первый этаж чист, там никаких вещей, — послышался за спиной бодрый голос Регулуса. — Давайте не терять времени на бестолковые распри, пора осматривать второй этаж.
Сириус тяжело сглотнул. Именно на этом этаже находилась спальня Дореи и Чарлуса, спальня Джеймса… Слишком больно ему было здесь находиться. И всё же он проследовал за братом в хозяйскую спальню. Без труда открыв дверь, Регулус, держа наготове волшебную палочку, проник внутрь и зажёг свет. Казалось, ровным счётом ничего не напоминало о случившейся здесь несколько месяцев назад трагедии. Кровать была идеально заправлена, вещи в целости и сохранности стояли на местах. Только лишь котёл, в котором когда-то было зелье, стоял в дальнем углу комнаты совершенно пустой. Скрупулёзно осмотрев помещение и не найдя ничего занимательного, трое волшебников отправились в комнату Джеймса. Глядя на дверь до боли знакомой и отчасти родной комнаты, в которой они так много времени проводили с Сохатым во время каникул, Сириус почувствовал острую режущую боль в сердце и горячие слёзы на глазах. Едва заметно Регулус коснулся плеча брата, чтобы успокоить его, и снова первым вошёл внутрь.
***
— Бродяга, ты слишком много думаешь, — ухмыляясь, произнёс Поттер, подкидывая снитч. Он лежал на своей кровати и с умилением смотрел на то, как Сириус старательно выводил слова на пергаменте. — Марлин хватит и трёх слов, ты даже знаешь, каких.
— Я не буду писать ей «Я полный кретин», — парировал Блэк, обмакнув перо в чернила, — она и так в курсе.
— Иногда мне кажется, что ты должен был уже далеко продвинуться, — Поттер сделал выразительные глаза и фыркнул: — долго держишься.
— Отвали, Сохатый, — беззлобно рыкнул Блэк и бросил в друга первый попавшийся в руку предмет, на поверку оказавшийся томиком Шекспира. Обладая отличной реакцией, Джеймс без труда поймал его, аккуратно проверил страницы и отложил на прикроватную тумбочку. Заметив такую рачительность в отношении книжки, Сириус рассмеялся своим тихим лающим смехом и снова принялся что-то писать. — Можно подумать, это не книжка со стихами, а Священный Грааль. Трясёшься над ней, как над Эванс.
Джеймс криво усмехнулся и вальяжно расселся на кровати, всё так же подбрасывая снитч.
— Могу себе позволить, Сириус, — ухмыльнулся он, почесав затылок. — Просто хотел подарить это ей, Лили ведь любит стихи Шекспира.
— А что в них такого? — непонимающе уставился на друга Блэк, отодвинув пергамент. — Сколько раз ты писал эту бурду, а я всё так и не увидел в этих строчках какой-то магии.
— Ты просто не нашёл свой сонет, — с видом знатока ответил Джеймс, схватил сборник стихов и открыл, ища на его страницах нужный отрывок. — Вот, слушай.
«Меня неверным другом не зови.
Как мог я изменить иль измениться?
Моя душа, душа моей любви,
В твоей груди, как мой залог, хранится.
Ты — мой приют, дарованный судьбой.
Я уходил и приходил обратно
Таким, как был, и приносил с собой
Живую воду, что смывает пятна.
Пускай грехи мои сжигают кровь,
Но не дошёл я до последней грани,
Чтоб из скитаний не вернуться вновь
К тебе, источник всех благодеяний.
Что без тебя просторный этот свет?
Ты в нём одна. Другого счастья нет.»
— А этот сонетик был прямо ничего, — констатировал Блэк, забравшись с ногами на кровать Поттера. — И где ты только такое раздобыл?
Джеймс аккуратно отложил закрытую книгу и с улыбкой ответил:
— Решил я как-то зайти в книжный магазин…
— Вот теперь ты говоришь, как Эванс. Ну или как Лунатик. Одна шайка-лейка.
— Бродяга, я просто хотел что-то необычное найти. Сам знаешь, я не умею красиво говорить, это больше по твоей части.
— Видимо, этот Шекспир действительно хорош, раз Эванс на него клюнула. Жаль, что из-за стихов ещё ни одна женщина передо мной не растаяла, — сокрушённо буркнул Сириус, растянув губы в улыбке. — Марлин ломается и динамит, я уже весь извёлся. И вот надо же было мне влюбиться в такую, как она!
— На мой взгляд, Бродяга, Марлин тебе идеально подходит. У вас обоих характеры ещё те, — Джеймс опёрся спиной о стену, чтобы лучше видеть лицо друга. — Она просто боится, что ты поступишь с ней, как с остальными. Поматросишь и бросишь.
Нарочито пылкое негодование на лице Сириуса вызвало у Джеймса приступ смеха.
— Да что ты ржёшь? Ну было такое, сам знаю. Но я же завязал!
— А она знает об этом?
— Да кто её разберёт.
— Так и вижу, как она с подружками обсуждает твои любовные похождения и, скривившись, произносит: «Меня в этом списке не будет».
— Сохатый, а Лили ничего про Марлин не говорила тебе? — с некоторой надеждой в голосе произнёс Сириус, потирая подбородок.
— Да как-то не припомню. А в чём дело?
— Я подумал, может, она сказала ей, почему меня отшивает.
— Логично. Только вот Лили и меня динамит, сам знаешь, — многозначительно изрёк Поттер, невесело усмехнувшись. — С чего вдруг ей что-то говорить про Марлин, учитывая, что мы с тобой лучшие друзья?
— Выходит, нас обоих на дистанции держат, — заключил Сириус, развалившись на огромной кровати в позе морской звезды. Он закрыл глаза и с чувством продолжил: — Я чувствую, что скоро сорвусь. Просто прижму её к стенке и отдеру как следует в одном из кабинетов Хогвартса.
— Понимаю, Бродяга, — хрипло ответил Джеймс и тоже улёгся на кровать. — Если бы не твой Патронус, тогда, на рождественском балу, я мог бы натворить дел.
— Эти девчонки, они сводят нас с ума.
— Боже мой, Бродяга, посмотри, что с нами сделали! Мы с тобой ноем как бабы, что нам не дают. Да когда такое было?
— Никогда.
— Вот и я о том же.
— Нам просто мешают чьи-то принципы. Лично я всегда на них клал болт и кое-что побольше в отношениях с другими девушками, но просто не хочу потерять Марлин. Ты меня как никто понимаешь.
— Да. Раньше нас мало что останавливало.
— Я до сих пор помню нашу тусовку на пятом курсе, когда мы зажигали с вейлами. Если не подводит память, это был наш первый раз.
Парни понимающе рассмеялись.
— Это было весело. Особенно когда Питер увидел одну из них и прямо растёкся, — продолжал с улыбкой Блэк. — Да и мы хорошо с ними провели время, что скрывать.