― Предатели крови бросили свою грязнокровку!
― Да как ты смеешь! ― прорычал Сириус, стараясь попеременно пускать заклинания то в опешившего Люциуса, то в Беллатрикс. ― Оставь её и всех нас в покое!
Конечно, он осознавал, что эти угрозы никто не воспримет всерьёз. Бродяга прекрасно понимал, что кто-то из его безумной семьи рано или поздно попытается свести счёты с ним и его женой. Но он явно не ожидал того, что в окружённый множеством защитных заклинаний и оберегаемый заклятием Доверия дом ворвётся его чокнутая кузина с Малфоем. От ярости и гнева Сириус чувствовал себя словно в бреду. Заклинания не успевали слетать с его губ, из палочки то и дело вырывались разноцветные лучи. Спустя некоторое время поверженный и не отличавшийся особой храбростью блондин ретировался, выбежав из дома. Бродяга расценил это как победу над незваным гостем и приступил к низвержению неугомонной Беллатрикс Лестрейндж. Вдвоём с братом они загнали её в угол, на что она лишь исступлённо расхохоталась и крикнула:
― Вы действительно думаете, что будет так просто?
И действительно. Малфой исчез, наверняка предприняв какие-либо меры для безопасности свояченицы. К тому же, раз дом был обнаружен двумя Пожирателями, ничего не мешало в него прийти всей своре, чтобы потешиться над растерзанием «осквернителей крови». Ситуация складывалась страшная, мысли Сириуса роились, будто пчёлы в улье, одна хуже другой. Воспользовавшись бездействием кузины и тем, что Регулус держал ту зажатой в углу, Блэк подбежал к жене и помог ей подняться на ноги. Мельком осмотрев девушку, Сириус едва уловимым шёпотом спросил плачущую Марлин, прижав её к груди:
― Ты в порядке? Что эти уроды с тобой сделали?
В ответ бывшая Маккинон лишь показала ему изрезанное предплечье. Следом прогремел взрыв.
Ремус Люпин
Его мысли витали в каком-то тёмном месте. То ли это было сном, то ли плодом его воспалённого воображения, однако парень ничего не помнил и не понимал. Он пытался разлепить веки, но они будто не слушались его, с каким бы усилием Ремус ни пытался их поднять. Всё, что ему было на тот момент ясно, ― это что он где-то лежит. То и дело пустота снова накрывала его, и в сознании ничего не отпечатывалось.
Спустя какое-то время, показавшееся Лунатику бесконечностью, он смог проснуться. Оказалось, что он лежал на кровати в больничном крыле Хогвартса. На соседней койке мирно спал Питер. Больше вокруг не было ни души, стояла звенящая тишина. Яркий дневной свет сочился сквозь неплотно задёрнутые шторы. Приподнявшись на локтях и оглядев себя с ног до головы, Люпин убедился в том, что с ним всё было в порядке, а затем сел. Часы показывали час дня, отчего Ремусу сделалось не по себе. Он почти никогда не вставал так поздно, разве что после полнолуний или ночных дежурств в ордене. Однако прошедшая ночь не была ни тем, ни другим. Ему вспомнилось, как они с Питером бродили по замку в поисках чего-то. Но чего? И что они нашли? Он ничего не мог вспомнить. Послышался тихий скрип кровати, проснулся другой Мародёр.
― Привет, Лунатик. Давно бодрствуешь? ― потирая глаза, едва различимо проговорил заспанный Пит и свесил ноги с кровати.
― Минут пять как, ― пожав плечами, ответил Люпин, повернувшись к другу лицом. ― Ты помнишь, как и когда мы сюда попали?
Вопрос застал Хвоста врасплох ― он «завис» на манер старого перегруженного компьютера маглов. Обретя возможность говорить, он ответил:
― Если честно, я вообще ничего не понимаю. Мы же вчера осматривали замок, так?
― Так.
― Но мы сюда не приходили, верно?
― Верно.
― Я не помню ничего после того, как мы спустились на третий этаж, ― заговорщицким тоном произнёс Питер, многозначительно глядя на друга, ― может, мы что-то нашли, и нас…
― Принесли в больничное крыло? ― с немалым удивлением закончил фразу Люпин, скрестив руки на груди. ― Хвост, я так не думаю. Вполне возможно, мы просто случайно разбили зелье забывчивости, пока лазили по кабинетам, нас увидела мадам Помфри или кто-то ещё, после чего притащили сюда.
Прозвучавшие слова не произвели на обыкновенно соглашавшегося с логичными доводами Лунатика Петтигрю никакого эффекта. Он лишь всплеснул руками, показывая, что такое развитие событий маловероятно, а его теория ближе к истине, чем полагал Люпин. Оставшись каждый при своём, ребята оделись, привели себя в порядок и стали ждать появления целительницы. Ароматы лечебных зелий и запах свежевыстиранных простыней навевали множество воспоминаний, связанных с этим местом. Однако задерживаться в больничном крыле не было ни нужды, ни желания. Будто уловив желание своих пациентов уйти, в комнату вошла мадам Помфри, её лицо выражало крайнюю степень замешательства, что бывало, когда она натыкалась на какую-то проблему при лечении студентов, а такое случалось крайне редко. Это подтолкнуло Люпина всё же рассмотреть версию Питера относительно вчерашних событий более серьёзно.
― Вы проснулись, ― со вздохом констатировала женщина, протянув Мародёрам по чаше с зельем. ― Как спалось?
― На удивление отлично, ― задумчиво ответил Питер, переводя взгляд с целительницы на друга. ― Вы случайно не знаете, почему мы здесь оказались?
Мадам Помфри нахмурилась и опустила голову, вытирая вспотевшие руки о халат. Это не укрылось от Ремуса, что ещё больше опровергало его теорию. Питер всё же был прав. Они что-то нашли.
― Я не уверена, что имею право говорить об этом, ― негромко ответила женщина. ― По правде говоря, вас и быть здесь не должно.
Ощутив вину за прокол плана, ответственность за который пал на эту добрую женщину, Ремус поднялся с койки и виновато взглянул на целительницу.
― Простите, что мы втянули вас во всё это, ― Люпин широким жестом обвёл всё здание, ― поверьте, мы были здесь исключительно по делу. Это очень-очень важно.
Мадам Помфри колебалась несколько мгновений, а потом, взмахнув палочкой, закрыла дверь, подозвала к себе ребят и очень тихо заговорила:
― Я знаю, нет смысла отрицать тот факт, что вы всё знаете, поэтому я советую вам пойти к профессору Дамблдору и поговорить с ним. Как я поняла, он ждал того момента, когда всё вскроется. Знайте только одно: не говорить ― не значит обманывать.
***
В голове был полнейший хаос, но, как ни силился Ремус привести все свои мысли в порядок, ему это не удавалось. По-видимому, Питер пытался сделать то же самое ― и также не преуспел в этом нелёгком деле. Путь от больничного крыла до двери директора Хогвартса друзья преодолели в полнейшей тишине. Словно по заказу, в коридорах они не встретили ни единой души.
Постучав в дверь кабинета и получив предложение войти, двое Мародёров, кивнув друг другу, вошли внутрь. Всё было таким же, как и всегда, разве что пожилой маг сидел не за столом, а стоял перед ним, будто ждал их появления с минуты на минуту. Он смотрел на бывших студентов настолько серьёзно, с небольшим прищуром, что казалось, будто сейчас точно произойдёт что-то плохое.
― Ремус, Питер, проходите.
Тон его голоса хоть и не обещал немедленного наказания или ещё чего-то зловещего, но был довольно сдержанным. Вероятно, своим присутствием Мародёры перепутали директору все карты.
― Я знал, что вы скоро придёте. И вас можно понять ― будь я на вашем месте, поступил бы точно так же. Нам стоит многое обсудить, но прежде я хотел бы вам кое-что показать.
Не дожидаясь вопросов со стороны молодых людей, он пригласил их подойти к шкафчику со склянками. Люпин сразу сообразил, что к чему. Сейчас они увидят что-то в Омуте памяти.
― Всё, что вы сейчас увидите, крайне важно для борьбы с Волдемортом. И хорошо бы, чтобы, кроме вас, ― он многозначительно посмотрел на друзей, слегка улыбнувшись, ― вашего дружественного альянса, никто ничего не знал. Это, с позволения сказать, наш козырь. Так что было бы правильно и разумно не раскрывать наши карты раньше времени.