— Мы нашли кое-что. Точнее, кое-кого.
— Что? — Брови Снейпа достигли максимально высокой точки, до которой были способны дотянуться. — Или кого?
— Оказалось, что с помощью делюминатора, прибора, который Дамблдор подарил Питеру, мы смогли различить голос Лили.
Северус резко взвился с места. Тяжело дыша, он заметался по комнате, не в силах что-то сказать. Это настолько взбаламутило его и без того шаткое нервное состояние, что Ремус уже успел пожалеть о сказанном.
— Умоляю, не молчи! Продолжай! — простонал в итоге, чуть не плача, Северус, схватившись за голову.
— Она каким-то непонятным образом указала нам на один кабинет, в котором…
— В котором что? — не выдержал Снейп, приблизившись к Люпину, взыскательно глядя на него в упор.
— В котором Дамблдор прятал тело Джеймса.
Северус был, несомненно, не готов такое услышать. На ватных ногах он осел на диван, расфокусированным взором глядя куда-то перед собой. Кое-как взяв себя в руки и обретя вновь дар членораздельной, связной речи, он попросил рассказать всё как можно подробнее. От услышанного юный волшебник не только не пришёл в себя, он ещё больше погрузился в свои странные и непонятные думы, на некоторое время будто растворившись внутри собственного тела. Когда же бывший слизеринец, а ныне двойной агент, смог принять рассказ за факт хотя бы на десять процентов, он медленно встал с дивана, повернулся лицом к Лунатику и произнёс:
— А ведь я всё это время думал, что убил их.
Не зная, что ответить, Ремус просто молча слушал распалившегося Снейпа.
— Я каждый день твердил себе, что я убийца. Чёртов кретин! Почему я ничего об этом не знал? Почему Дамблдор ничего мне не сказал о Лили? За что он был так жесток со мной? Да со всеми нами! Я ведь врал в глаза Тёмному Лорду, что Джеймс лежит в гробу на кладбище в Годриковой впадине, считал Лили мёртвой… А теперь, выходит, их можно спасти? Что это, если не наказание? Сначала думать, что потерял что-то безмерно дорогое, а потом искать пути, чтобы это обратно заполучить!
— Так было лучше для всех, Северус, — спокойно произнёс Ремус, скрестив руки на груди и не глядя на собеседника. — Тело Джеймса мы нашли, но душу — пока нет. Голос Лили мы слышали, но где её тело — понятия не имеем. Я хочу сказать… Мы всё прошли вместе, и дальше мы должны идти по этой дороге как друзья. Помогать друг другу и работать на общее благо.
Ошеломление Северуса постепенно сменялось решимостью, что не могло не радовать Ремуса, уже немного отошедшего от подобного потрясения.
— Надо спасти Бродягу, Регулуса и Марлин, а после начать искать. И чем быстрее, тем лучше. У меня есть стойкое предчувствие, что чем дольше мы будем тянуть, тем меньше шансов у нас останется. — Парень поднялся на ноги, протянул руку темноволосому волшебнику и вкрадчиво сказал: — Ты с нами?
Не медля ни секунды, Северус с улыбкой крепко сжал его ладонь.
Сириус Блэк
Ещё не раскрыв глаза, он сразу понял, что что-то было не так. В носу свербило от запахов различных зелий, было довольно шумно и тепло. Тело болело, но совсем не так, как он ощущал это в последний раз. С трудом приоткрыв веки и моргнув несколько раз, Сириус начал различать объекты. Вот кровать, на которой он лежит. Это палата, в ней ещё три койки, вокруг него суетятся знакомые лица. Заметив, что Блэк пришёл в себя, кто-то воскликнул:
— Смотрите, Сириус очнулся!
Гомон сменился всеобщим ликованием. Собравшиеся обступили смешавшегося Сириуса со всех сторон, перекрикивая друг друга и улыбаясь. В любой другой раз он был бы только рад такому вниманию к своей персоне и возможности пообщаться, но этот случай был разительно другим. Блэк отлично помнил, что в доме, помимо него, находились его жена и младший брат. Желая справиться об их состоянии, Сириус приподнялся на локтях, несколько нахмурив своё аристократичное лицо, а затем сел, приходя в себя. Мимоходом он окинул взглядом посетителей и отметил, что не удивлён тому, кто решил его проведать. Среди пришедших были двое Мародёров, Снейп, Грюм, Подмор, Пруэтты и Лонгботтомы. Все они действительно беспокоились о здоровье орденца, и всем им Сириус был премного благодарен. Несмотря ни на что, любому человеку нужна поддержка в трудную минуту. Даже кислое лицо Грозного Глаза — будто он только что съел тонну лимонов, — словно говорило: «Нечего здесь задницу отлёживать, Блэк! Пожиратели себя сами не поймают».
— Как ты себя чувствуешь, Сириус? — осведомилась лучезарно улыбавшаяся Алиса, присев на кровать к однокурснику. — Быстро тебя подлатали, ты не успел потерять и четырёх пинт крови!
Блэк вяло улыбнулся. Он не любил говорить о своих болячках, потому что ему казалось, будто он кому-то на них жаловался. Поэтому волшебник предпочёл перевести разговор в другое русло.
— А что с Марлин?
— Марлин в порядке, — с опаской глядя на Мародёра, протянула Алиса и поднялась с кушетки, будто куда-то заторопилась. — Я думаю, ты сможешь её навестить, она в четвёртой палате.
Перемены в лице и голосе Лонгботтом не укрылись от зоркого Сириуса. Не подавая виду, он кивком поблагодарил подругу жены и натянул одну из своих фирменных улыбочек, демонстрирующих его полное превосходство над жизнью. На самом же деле Блэк, почувствовав неладное, уже размышлял над тем, как быстрее отделаться от навестивших его приятелей, чтобы проведать Марлин, а затем отыскать брата.
Удостоверившись, что с ним всё в порядке, что он улыбается и жив-здоров, Грюм, Подмор и Пруэтты, а с ними и Лонгботтомы удалились из палаты, чему Сириус только обрадовался. Оставшиеся трое парней не вызывали в нём раздражения, поскольку с ними нужно тоже было кое-что обсудить. Но сначала он должен был увидеть Марлин.
Она лежала на больничной койке и, казалось, спала. Во всяком случае, так можно было бы решить, глядя на её слегка подрагивавшие веки, ровное дыхание и позу эмбриона. Стараясь не разбудить жену, Сириус осторожно присел на край кровати и всмотрелся в её лицо. Оно не выражало ничего — ни радости, ни горя. На нём не было шрамов, кроме едва заметной тоненькой полосочки, обозначенной на подбородке. Спутавшиеся светлые волосы обрамляли усталое лицо, делая Марлин ещё милее и роднее для Сириуса. Он тихо радовался тому, что мог смотреть на неё — целую и невредимую — и просто быть рядом. Повинуясь эмоциям, он осторожно убрал выбившуюся из общей массы прядь с её лба и, едва касаясь, провёл ладонью по её спине. От прикосновения Марлин потянулась и раскрыла глаза. Едва завидев мужа, она бросилась в его объятия и обняла его со всей силой, на которую только была способна. Она не выдержала и разрыдалась, громко и совсем не так, как это делают в кино, — икая, шмыгая носом и завывая. Сириус же мог поклясться, что готов был зарыдать вместе с ней, но перспектива утонуть его решительно не привлекала. В такой позе они просидели целую вечность и ещё одну секунду. Во всяком случае, так показалось Сириусу. Когда же девушка успокоилась, то просто положила голову на плечо мужа, после чего на несколько минут воцарилось напряжённое молчание. Первой его решила нарушить Марлин. Осипшим, дрожавшим, как осиновый лист, голосом она начала своё невесёлое повествование:
— Я была в гостиной и читала свои наброски к статье, как вдруг услышала скрип. Я подумала, что это ты входишь в калитку вместе с друзьями. Всё случилось так быстро, я не успела ничего понять…
Миссис Блэк судорожно втянула воздух, а затем медленно выдохнула, собираясь с мыслями. На глаза предательски наворачивались слёзы, но девушка даже не пыталась их смахнуть. Несмотря на тяжёлое эмоциональное состояние, она продолжила:
— Дверь распахнулась так резко, что я не успела схватить палочку, хотя она лежала на журнальном столике. В дом вошла Белла, — Марлин произнесла это имя с такой ненавистью, что внутри Блэка кровь потекла в обратном направлении. Эта «блюстительница чистоты крови», абсолютно чокнутая и помешанная лахудра не просто надоела Бродяге — он был сыт её выпадами по горло, да настолько, что готов был самолично заставить её перестать дышать. — С ней был этот манерный блондин, кажется, Малфой. Они моментально подвесили меня, — её голос все же сорвался, прерываясь на всхлипы, отчего парень ещё сильнее обнял девушку в знак полной и безоговорочной поддержки.