— Уроды! — гневно воскликнул Сириус. Его сердце сжималось от боли, которую эти нелюди причинили его жене, и, если бы ни плакавшая на его плече Марлин, он бы уже бросился расправляться с преступниками в одиночку.
— Они пытали меня, Сириус…
Марлин, опустив голову как можно ниже, протянула руку, на которой отчётливо виднелась ярко-розовая неровная полоса, а другой ладонью закрыла глаза. Нахмурив брови, не сдерживая редких, скупых слёз, Бродяга осматривал след на предплечье жены, пытаясь унять в себе ярость, огромное чувство вины за случившееся. Он чувствовал такую боль, будто в него разом воткнулись тысячи ножей, не оставляя никаких шансов на жизнь.
— На этом месте была надпись… — минуту спустя едва слышно пояснила девушка, зябко поёжившись. Она высвободила руку и легла на койку, свернувшись калачиком. Сириусу стало практически невыносимо на неё смотреть — такой несчастной и разбитой он её не видел никогда. Но всё же он сидел и смотрел на неё неотрывно и тяжело. — Ты сам знаешь, какая.
Он знал, ещё как знал! А ведь Регулус предупреждал, что мать от своего не отступит и сделает всё, чтобы Сириус образумился и «встал на путь истинный». Такую семью он никогда не просил, всегда делал всё наперекор родителям, лишь бы вырваться из этого сумасшествия. И Гриффиндор стал для него спасением и домом, где он обрёл уверенность в своей правоте, друзей и жену. Его выбор дал ему всё, но окончательно оторвал от тех людей, которые называли себя Блэками. А они не прощали измен. Так уж повелось, что Сириус полюбил девушку, чьё происхождение вообще ни во что не ставилось в глазах его родственников. И как бы волшебник не храбрился, он всегда знал, что рано или поздно кто-то из Блэков объявится, чтобы поквитаться за пошатнувшуюся в глазах других чистокровных волшебников репутацию. Но он никак не ожидал, что это нелюди смогут застать их врасплох в доме, который был достаточно хорошо защищён. Мысль о предательстве родной матери и то, что Беллатрикс ни за что не отступится от намеченного, разъедала и без того израненное сердце. Было больно видеть, как за его просчёты страдали невинные люди: Марлин, брат Регулус. Стараясь их защитить, он только больше подверг их опасности.
— Знаю. — Это было всё, что он сумел произнести в тот момент.
Спустя некоторое время Сириус, скинув с себя тапочки, лёг на кушетку и обнял несколько успокоившуюся жену. Они лежали неподвижно и тихо, их сердца бились в унисон. Каждый думал о случившемся, слова подступали к горлу, но никто не чувствовал себя в силах заговорить. И всё же Блэк первым нарушил молчание:
— Марлин, как ты себя чувствуешь? Что с ребёнком?
Чуть ли не впервые в жизни его голос звучал ломано и неуверенно, словно был искажён какими-то неизвестными ему приборами. Девушка повернулась к нему и посмотрела на него блестящими от слёз глазами.
— Он погиб, Сириус.
Бродяга в ужасе уставился на жену, не в силах поверить в сказанные ею слова. Девушка же спокойно и безжизненно смотрела сквозь него, попеременно стирая слёзы то с левой, то с правой щеки.
— Он погиб сразу же, никто в этом не виноват.
Из уст Марлин это звучало просто, но очень жестоко. Как будто она уже смирилась с этой мыслью. Сириус же никак не мог поверить в услышанное. Как его ребёнок мог умереть? Почему? За что? Словно услышав мысли мужа, светловолосая волшебница объяснила:
— Он не прижился. Видимо, время ещё не пришло.
— Кто, чёрт возьми, решает, пришло время или нет? — не выдержал Сириус, перевернувшись на спину и потерев лицо, скрывая слёзы отчаяния и боль утраты, стараясь держаться как можно мужественнее — ведь Марлин было намного сложнее, чем ему. И ей нужна была опора. Сильная и несгибаемая.
— Жизнь.
На это ему сказать было нечего. Жизнь не любила Сириуса в последнее время. Она отняла у него лучшего друга, причинила боль его близким, а теперь убила ни в чём не повинного ребёнка.
Марлин нашла в себе силы подняться на локтях, заглянуть Бродяге в лицо:
— Не надо думать об этом, Сириус. Мы оба были не готовы, и ты это прекрасно знаешь. Сейчас идёт война, мы не имели права его заводить, ведь ребёнок не может расти в такое отвратительное время. Это просто бесчеловечно! Всё случилось таким образом, значит, так тому и быть. Я знаю, тебе тяжело, — она мягко провела ладонью по щеке мужа, — нам пришлось трудно… Но мы не имеем права сдаваться. Иначе невинные люди так и будут страдать…
Откуда в этой молодой женщине было столько силы? Сириус смотрел на неё и не понимал, как ей удавалось вот так просто говорить о случившемся и ещё находить в себе силы его утешать. Будто ничего не было, будто всё это лишь страшный сон, забывшийся наутро. Уголки её тёмно-розовых губ едва уловимо дёрнулись, и она опустилась на мягкую белую подушку, обняв мужа.
— Мы должны жить дальше. Тем более целитель сказал, что я смогу иметь детей. Он заверил меня, что так бывает у многих женщин, никто не застрахован.
Парень не мог с уверенностью сказать, что слова любимой полностью его успокоили. Нет, это было не так. Он горевал от того, что в его жизнь снова пришла беда, что их ребёнок так и не появился на свет, что на их горькую долю пришлись такие испытания. Это терзало его душу и не давало успокоиться. Но, с другой стороны, Марлин постепенно приходила в себя. Она мужественно переносила этот удар судьбы и готовилась к следующему её ходу, что советовала сделать и мужу. Если смогла отпустить она, сможет отпустить и он.
— Сириус, присаживайся, — предложил Люпин, добродушно глядя на хмурого Бродягу. — Мы все тебя ждём, дело не терпит отлагательств.
В Мунго его подлатали и отпустили уже на следующий день. Марлин же целители предписали постельный режим и оставили в больнице ещё на сутки. Уверившись в полной безопасности жены и в том, что она под защитой надёжных людей, а именно Алисы и Фрэнка, он смог-таки встретиться с друзьями, чтобы обсудить дальнейший план действий. Говорить о чём-то в Мунго было бы крайне неразумно, поэтому решили собраться в доме Питера. Хозяин любезно заварил горячий чай и разлил его по чёрным кружкам. За столом маленькой кухни сидели Мародёры, Снейп и Регулус, также успешно вылеченный целителями. Собравшиеся ожидали только его, их лица выражали крайнее нетерпение, чем несколько взволновали угрюмого Блэка. Даже Северус смотрел на него с каким-то воодушевлением. Не задавая лишних вопросов, Бродяга сел на скрипнувший чёрный дряхлый стул и придвинулся ближе к такому же древнему чёрному столу.
— Итак, — продолжил Лунатик, нервно сжимая чашку длинными пальцами, — нам нужно обсудить всё, что случилось за последние несколько дней, и понять, что делать дальше.
Сириус невесело фыркнул. Что прикажете делать человеку, у которого погиб не родившийся наследник? Слова Марлин резко всплыли в памяти, обдав мозг огнём, и он постарался взять себя в руки, отгоняя горькие мысли. Сидевшие за столом ребята предпочли сделать вид, что ничего не слышали, молча пили чай, и разговор пошёл своим чередом.
— Давайте по порядку, — Ремус бросил на сидевшего напротив него Бродягу непонятный взгляд, а затем перевёл его на Снейпа, сидевшего слева от Блэка. — На дом наложили заклинания, так что будем говорить открыто. Начну с того, что нам удалось заполучить пророчество из хранилища Поттеров в Гринготтсе. Пожиратели о нём знают, но немного. Я делаю такой вывод из того, что Белла и Люциус не стали его искать.
— Они могли не успеть его найти, — негромко возразил Сириус, несколько оживившись от беседы. — Белла точно знает, как оно выглядит.
— Согласен с Сириусом, — подхватил непривычно возбуждённый Снейп, покосившись на Бродягу, а затем обвёл присутствовавших проницательным взглядом и добавил: — Лестрейнж — одна из самых ярых сторонниц Тёмного Лорда. Если кто-то из его окружения и знает о чём-то секретном, то она точно в этом списке.
Питер тяжело вздохнул и громко хлебнул чай, чем взывал смущение у Регулуса, сидевшего напротив него и по правую сторону от задумчивого Ремуса. Поняв, что повёл себя несколько неэтично, он отставил кружку в сторону и скрестил руки на столе.