— Она всё равно не любит меня… — прошептал я в ответ. — Так что…
— Нет, Джеймс! Не делай этого! — завопил друг, но меня было не переубедить.
— Я согласен, — послышался мой голос, и фраза гулом раздалась в моей голове. Я знал, я подписал себе смертный приговор, но иначе поступить не мог. Я думал, что так будет лучше для всех.
— Кроме тебя, — тихо произнесла Лили, со слезами глядя на Джеймса.
— Ведь я думал, что меня для тебя не существует, что ты будешь счастлива с кем-то другим…
— Это я во всём виновата, — глухо и сдавленно заключила девушка. — Если бы не я, этого бы не было.
— Лили, что ты такое говоришь? — встрепенулся Поттер и удивлённо посмотрел на неё. На щеках Эванс заблестели слёзы, которые она быстро стёрла ладонью. — Не говори так, слышишь? Ты лучшее, что могло случиться со мной!
Лили снова расплакалась. Джеймс пододвинулся к ней и обнял. Девушка прижалась и успокоилась. Лишь плечи чуть-чуть подрагивали.
— Что было дальше, Джеймс?
Поттер нахмурился, но продолжил прерванное повествование, поглаживая плечи гриффиндорки.
— Бродяга меня чуть не прикончил, требовал, чтобы на моём месте был он, но Забини не отступала. Было решено, после окончания Хогвартса я должен буду жениться на Блэйк. Нас отпустили и сказали, что ждать осталось недолго. Мы рассказали всё родителям, отец был в ярости. Я говорил ему, что он ни в чём не виноват, но отец никого не хотел слушать. За ужином мы обсуждали произошедшее и пришли к некоторой идее, согласно которой мы с Сириусом освободимся от этого бремени.
Лили с надеждой посмотрела на Джеймса. Он слегка повеселел и улыбнулся, проведя горячей рукой по щекам девушки. Она схватила его ладонь и поцеловала её.
— И что это за идея? — Джеймс чувствовал, как растворялся в зелёных глазах, и с усилием воли ответил, оторвавшись от них.
— Понимаешь, Волдеморт имеет давние счёты с моими родителями. А тут ещё мы с Сириусом, как кость в горле. Всё это было подстроено, мы уже собрали доказательства, что это действительно так. Поэтому скоро эти аргументы и факты будут доставлены Забини. Тут-то она не отвертится.
Поттер сиял. Лили тоже заулыбалась и слегка покраснела. А после снова обняла Джеймса.
Сириус Блэк
Бродяга шатался по замку и свернул в подземелья. Ноги сами несли его туда. Но почему? Возможно, ответом на этот вопрос являлось письмо Регулуса.
Добравшись с помощью мантии Джеймса до гостиной Слизерина, Блэк ждал в условленном месте. Брат должен был выйти с минуты на минуту. Дверь приоткрылась, из-за неё выскользнул слегка напряжённый Регулус и пошёл к той нише, где его ждал Сириус.
В коридоре было пусто, поэтому Бродяга решился снять мантию. Братья поприветствовали друг друга рукопожатием и сразу же перешли к делу.
— Сириус, — кротко проговорил Регулус, оглядываясь по сторонам, — в Хогвартсе становится небезопасно. Армия Пожирателей пополняется с каждым днём, единомышленников Сам-Знаешь-Кого становится всё больше. Я боюсь сорваться. А что ещё хуже, мне назначили день, когда я должен буду принять метку.
Бродяга вопросительно вскинул брови и молча смотрел на брата. Регулуса просто трясло.
— Ты можешь перевестись на Гриффиндор, если всё настолько запущено.
Слизеринец сморщился и ухмыльнулся.
— Они меня и там достанут. Ты сам это прекрасно понимаешь, — Сириус нахмурил брови и задумался. — Метку я должен буду принять в середине марта.
Гриффиндорца как ледяной водой окатило.
— Регулус, я сейчас же пойду к Дамблдору и попрошу тебя перевести… Они тебя зомбируют!
— Сириус, успокойся, я выдержу…
— Ни черта ты не выдержишь! Они прикажут тебе убить кого-то, и ты сможешь? — взъерепенился Сириус. — Ты сможешь убить?
Регулус смотрел на брата, словно затравленный зверёк. Слова из головы куда-то вылетели, поэтому парень даже не нашёлся, что и сказать.
— Не-ет… — пролепетал младший Блэк. Его глаза были полны отчаяния. — Но что скажет мама?
Этот вопрос вогнал Сириуса в ступор.
— Да какая разница, что скажет эта горгулья?
— Сириус, — отрицательно замотал головой брат, — я не смогу уйти, как ты. Она умрёт с горя.
— Брат, пойми, она зомбирует тебя, лишает выбора, навязывает отвратительные вещи, не считает тебя за человека. Я не думаю, что она станет скорбеть, если ты уйдёшь. Но я бы не хотел тебе пожелать той же участи, что она готовит тебе. А именно — стать пушечным мясом чокнутого маньяка с отклонениями в психическом и физическом развитии.
Регулус слушал брата, понурив голову. Он шумно и глубоко дышал, а спустя несколько мгновений поднял голову и тихо сказал:
— Возможно, ты прав. Спасибо тебе, Сириус.
Он резко обнял Бродягу. Сириус сразу же ответил тем же. Раньше, в детстве, пока мать не видела их, Сириус всегда обнимал и успокаивал брата, когда тот случайно мог стукнуться о дверной косяк или упасть с кровати ночью. Всё это так напоминало детство, прежнюю братскую любовь, что в глубине души Бродяги затаилось чувство, что любовь никуда не делась, что всё ещё можно спасти.
========== Часть 17 ==========
Лили Эванс
Джеймс сказал, что всё будет хорошо.
Джеймс пообещал, что скоро это закончится.
Джеймс не виноват. Не виноват…
— Лили, убавь огонь под котлом, — засуетилась Алиса, пытаясь растормошить подругу, впавшую в раздумья.
Эванс удивлённо уставилась на Вуд, но та лишь удручённо дёрнула плечами и печально посмотрела на девушку.
— Лил, ну что ты так убиваешься?
Лили не разделяла спокойствия подруги.
— А как не нервничать? Я не знаю, что с ними, где они…
— В любом случае ты ничем не сможешь помочь Джеймсу и Сириусу. К тому же они отправились туда не одни, а с мракоборцами.
— Слабое утешение, Алиса, — Лили с великой скорбью швырнула какой-то веник в котёл и стала помешивать фиолетовую жижу.
Между тем прозвенел колокол, возвещая об окончании зельеварения и уроков для седьмого курса в целом. Слизнорт подошёл к подругам и попросил их задержаться. Остальные студенты покинули кабинет, профессор плотно запер дверь и предложил девушкам чай. Слизнорт всегда был любезен, особенно с Лили. Гриффиндорка была его любимой ученицей, поэтому именно ей он уделял большое внимание.
— Лили, — за чаем начал Гораций Слизнорт, — я могу чем-то помочь в решении вашей проблемы?
Вуд подавилась чаем, и Эванс поспешно принялась стучать ей по спине.
— Простите, профессор?.. — Лили притворилась, будто ослышалась.
— Моя милая Лили, — ласково прошелестел Слизнорт, — я же вижу: на вас лица нет. Поэтому я предлагаю вам свою помощь.
— Профессор, я весьма признательна за столь пристальное внимание, но у меня всё хорошо, — Лили оправдывалась, как могла. Не скажет же она декану Слизерина, что его подопечная чуть не испортила ей жизнь?
Алиса украдкой посматривала то на преподавателя, то на подругу, остужая горячий чай.
— Дорогая моя, не нужно всё держать в себе. Расскажите, и вместе мы сможем найти выход из сложившейся ситуации.
В душу девушки закралась тень сомнения: рассказать или не рассказать? Профессор так любезен, к тому же гораздо мудрее и опытнее…
— Фух, еле отвязались! — выдохнула Алиса, то и дело посматривая по сторонам. — Этот старикан — ещё тот проныра! И всё-то ему нужно знать… Но ты молодец, не раскололась!
Девушки шли и смеялись. Лили прокручивала в голове слова в готовности выложить их на блюдечке с золотой каёмочкой, сидя в кабинете профессора и отпивая из фарфоровой чашечки чай со вкусом апельсина и лемонграсса. Но сомнение всё же одолело сердце, и в итоге гриффиндорка решила рассказать только про то, что Петунья познакомилась с каким-то отвратительным маглом по имени Вернон и бездумно хочет выскочить за него замуж. Афера грозила провалиться с треском, но Слизнорт поверил и стал заверять девушек, что это не стоит переживаний. Может, оно и так, но Лили была из тех, кто часто брал вину на себя и воспринимал всё близко к сердцу. Это происшествие, вне сомнений, тревожило сердце рыжеволосой девушки, но не так сильно, как неизвестность.