И, хотя столы изобиловали вкусностями — эльфы-домовики постарались на славу! — Ремусу кусок в горло не лез. Сегодня ночью в небе поднимется полная луна, а значит, сегодня он снова превратится в волка. Кожа была бледна, как Почти Безголовый Ник, руки слегка тряслись в предчувствии мучительной трансформации, зрачки постепенно расширялись. Слух становился в несколько раз более чутким, зрение — более зорким, а нюх — более острым. Обилие запахов, в обычные дни не вызывавшие ничего, кроме ведра слюней во рту, сейчас навевали лишь тошноту.
К столу Гриффиндора стремительно направлялась его декан. Стол неотрывно следил за её движениями, и каждый гадал, кто же на это раз будет её целью. Ждать и беспокоиться долго не пришлось. Профессор Макгонагалл остановилась напротив Мародёров и окинула их четверых серьёзным-пресерьёзным взглядом.
— Профессор, мы ведь только в стены школы вошли, даже ничего еще не сделали, — усмехнулся Поттер. Частые наказания за пакости научили его мгновенно придумывать правдивые отмазки или же действительно сознаваться в содеянном. — Если вы про того хаффлпаффца, что сломал нос, то это не мы — он сам вписался в стену, — Джеймс покаянно вскинул руки.
Миневра молчала, лишь поджимая тонкие, слегка обветренные губы.
— Мистер Люпин, прошу за мной.
Сидевшие неподалёку студенты разом обернулись на произнесённое имя и стали шептаться. Сириус подавился клюквенным соком, Джеймс принялся стучать его по спине, рассеянно-непонимающе взирая на потерянного Лунатика и одними губами спрашивая: «В чём дело?». Люпин лишь пожал плечами, вылез из-за стола и смиренно направился за деканом прочь из Большого зала.
Эту дорогу он знал хорошо — сколько раз он ходил по ней за все годы, проведённые в Хогвартсе, сколько раз он переживал, сколько раз обдумывал, за что он направляется туда, и предполагал самое худшее?
— Сюда, Ремус, — указала профессор на каменную статую горгульи.
Когда же Лунатик подошел туда, куда она его направила, она проговорила:
— Лакричные палочки!
«Интересный пароль, — нервно подумал Люпин. — Годы идут, а пристрастия директора не меняются».
И вот, как и в прошлые разы, показалась винтовая лестница, пройдя по которой, парень оказался в кабинете Дамблдора.
Всё находилось на своих местах, будто прошло всего пять минут с того времени, когда юноша был там в последний раз и оправдывал перед директором своих шалопаев-друзей. Неуверенно пройдя вглубь комнаты и не обращая ровно никакого внимания ни на бубнившие что-то со стен портреты, ни на интерьер, Ремус обнаружил профессора сидящим за столом и изучающим какую-то бумагу. Увидев поверх очков-половинок вошедшего в комнату студента, Альбус Дамблдор отложил бумагу, поприветствовал парня и жестом указал на стул для посетителя. Очевидно, Ремуса здесь ждали, и разговор будет долгим.
Морально приготовившись к самому худшему, Ремус послушно сел, положив руки на колени.
— Не желаешь чаю? — спокойно осведомился директор, наливая чёрный чай в белые чашки и пододвигая одну из них Люпину.
— Спасибо, профессор, но я лучше не буду.
Дамблдор внимательно всмотрелся в бледное лицо Ремуса и понимающе кивнул.
— Что ж, это твой выбор. Тогда к делу, — профессор пригубил жидкость в белой чашке, и поставил её нас стол. — Ты помнишь Анали Бетс, бывшую студентку Ровенкло?
Ремус, не в силах говорить, кивнул. Воспоминания, связанные с ней, сейчас вызывали в нём странную реакцию. Наверное, это из-за полнолуния.
— У меня имеются крайне важные сведения, и они не должны выходить за пределы этих стен, — Дамблдор многозначительно посмотрел на студента, тот опешил.
— Профессор, но они и так знают, какой я. Я не смогу скрыть этого от них, они сами узнают.
Директор улыбнулся Ремусу, от этой улыбки Люпину стало немного легче.
— Девушка была найдена убитой в лесу Пазлвуд, — Ремус тяжело вздохнул и сглотнул. — Как показали данные об осмотре тела, она была убита оборотнями.
Ремуса чуть не вырвало. Он почувствовал, что Дамблдор в упор смотрит на него, и кое-как взял себя в руки.
— И вы считаете, что это сделал я? — голос парня предательски дрогнул.
— Нет, Ремус, я так не считаю, — спокойно ответил директор. — Я считаю лишь только то, что ты теперь в опасности.
Люпин вконец оцепенел. Что же это за новости? С каждой следующей становится только хуже.
— Почему? — выпалил Ремус. Вся выдержка и тактичность, присущие ему, уходили на то, чтобы успокоить разгорячённую кровь, пульсирующую в висках, утихомирить слишком часто бьющееся сердце и нормализовать дыхание. Ладони парня вспотели, и он вытер их о школьную мантию.
— Мне прислали сообщения, что Фенрир Сивый, — при этом имени Ремус чуть не вскочил на ноги, — собирает оборотней. И — ты удивишься — многие примыкают к нему. Теперь они сторонники Волдеморта.
Ремус жадно слушал речь Дамблдора, пытаясь предугадать, что он пытается до него донести.
— Я не считаю, что ты бросишься бежать из Хогвартса, чтобы добраться до них, но я знаю, что тебе никуда не деться от своей природы и что вскоре тебе придётся покинуть территорию замка. — Директор снова отпил чая и угостился шоколадной лягушкой. — Сивый направляется в Запретный лес. Он считает, что здесь мы прячем кое-кого. Поэтому мы выставили охрану и установили защитные чары, которые будут приведены в действие до того, как окончательно стемнеет.
— И что вы требуете от меня, профессор? — нетерпеливо спросил Ремус.
— Не зови друзей. Запрись в хижине и не выходи из неё для собственного же блага. Если Сивый почувствует тебя, он обязательно явится, и тогда беды не миновать — тебе уже никто и ничто не поможет.
Вопреки всему.
========== Часть 35. Кувырком ==========
Настоящий друг с тобой, когда ты не прав. Когда ты прав, всякий будет с тобой. Марк Твен
Ремус Люпин
В спальню мальчиков гриффиндорец шёл на ватных ногах. Как не проболтаться друзьям, если ты не такой маститый и гениальный актёр, как, например, Бродяга? От переизбытка не самых светлых эмоций Ремуса трясло. Лоб покрылся противными капельками ледяного пота, брови дёргались, всё тело ныло. А ведь сегодняшняя ночь ― время страшных, мучительных превращений! Лихорадочно размышляя, парень не заметил, как доплёлся до портрета Полной Дамы.
― Прошу пароль, ― послышался её хорошо знакомый голос. ― Юноша, с вами всё в порядке?
Люпин будто проснулся. Он непонимающе посмотрел на изображение Дамы, та ответила ему негодующим взглядом.
― Вы уже целых три минуты стоите передо мной и молчите, ― пояснила она. ― Пароль.
― А-а, ― изрёк Ремус, слегка нахмурившись. ― Доспехи рыцаря.
― Проходите, ― кивнула женщина.
Портрет приоткрылся.
«Ну ты даешь, Люпин!» ― упрекнул себя Лунатик.
В гостиной царил гомон. Казалось, что все будто специально пришли в эту небольшую комнату, чтобы поговорить о различных глупостях. Конечно, темой «номер один» были рассказы о прошедших праздниках. Раздражительность захлёстывала Ремуса. Узрев три знакомые макушки на диване у камина, гриффиндорец решительно пробрался сквозь толпу к ним.
― Какие люди, ― с улыбкой пропел Сириус, театрально раскинув руки. Ремус лишь апатично усмехнулся. ― Где тебя носило, чёрт возьми?
Люпину показалось, что все, кто находился в гостиной, разом замолчали и уставились на него, ожидая, что он вот-вот расколется и признается в секретном разговоре с Дамблдором. Но в действительности, кроме друзей, на него почти никто и не смотрел.
― Да так, ― отмахнулся Ремус, устраиваясь рядом с Питером, ― Макгонагалл промывала мозги про успеваемость.
И кого я пытаюсь обмануть?
Сохатый опустил голову, видимо, заподозрив неладное, и тактично промолчал. Чего нельзя было сказать о Бродяге, выразительно выгнувшем бровь и уставившимся на измотанного Люпина.
― Теперь у неё новая фишка ― делать это в кабинете Дамблдора?
Ремус чертыхнулся про себя.