— Сохатый, — с горечью в дрогнувшем голосе негромко сказал Бродяга, положив руку на плечо разъярённого Поттера, — пошли. Здесь нечего больше делать.
Это был единственный раз, когда Джеймс его послушал.
По пути в башню Гриффиндора к двум парням то и дело лезли воздыхательницы. Одним только разгневанным выражением лица Сириус отпугивал приближавшихся девушек. Но были и те, кто попробовал сунуться к ничего не замечавшему Джеймсу, за что и получили.
— Отвалите! — крикнул тот на стайку пятикурсниц, когда те безуспешно пытались вручить ему подарки к дню рождения.
Глаза Джеймса стали до неузнаваемости безумными. Он хотел вручную перебить девушек, но Сириус вовремя вмешался, вставил по полной программе «кретинкам», как он изволил выразиться, за бестактность и увёл Сохатого в гостиную. Там к ним никто не посмел сунуться, и правильно сделали.
Сириус лично поговорил с Лили и объяснил деликатность ситуации, в которой они оказались. И, хотя слова о смерти родителей Джима так и застревали в горле непроходимым комом, гриффиндорец всё же нашел в себе силы рассказать о трагедии. Без лишних вопросов Лили отстранилась от Джеймса на неделю, в течение которой Мародёрам оставалось только искренне надеяться на то, что Джеймс успокоится и придёт в себя.
Но не тут-то было. Все надежды растаяли, когда Джеймс, едва войдя в комнату, начал крушить с яростью всё, что попадалось под руку. Ремус пытался тут же всё это починить, и так они промаялись целый час, после чего Джеймс камнем рухнул на кровать и замолчал. Никто не ждал от него объяснений, даже не рассчитывал что-то узнать, но через несколько минут Поттер в красках рассказал всё сам.
— И знаете, что ответил мне Дамблдор? — едко бросил Джеймс, продолжая лежать на своей кровати и смотреть в потолок. — Ну, я слушаю ваши предположения?
— Дай угадаю, — устало буркнул Лунатик, немало потрясённый трагедией друга, — запретил вступать в Орден Феникса?..
— Нет, — Сохатый резко сел и окинул парней взглядом, — разрешил.
— Шутишь? — обомлел Сириус, недоверчиво смотря на Сохатого. Мало ли что ему взбрело в голову?
— Разрешил, — кивнул Поттер в подтверждение своих слов, — но только по окончании школы.
Ремус и Сириус перекинулись задумчивыми взглядами, но промолчали.
— Он и вас приглашает, — продолжил Сохатый. Лицо его снова стало маской безразличия. — Но только никому ни слова.
— А как же Лили? — участливо поинтересовался Питер, озвучив всеобщий вопрос.
— А ей в особенности, — раздражённо ответил Поттер.
Прошло около недели, в течение которой Джеймс пребывал вне себя, почти ничего не ел, не спал и никуда не ходил. С одной стороны, Ремус и Сириус тихо радовались, что жажда вендетты в Джиме за это время перегорит и он никого не лишит жизни и сам не сядет в Азкабан. Но с другой стороны, парень выглядел таким несчастным и подавленным, что пусть бы он лучше калечил Снейпа или Нотта в перерывах, чем был воплощением живого трупа.
В начале апреля Поттер в сопровождении самого Альбуса Дамблдора посетил кладбище в Годриковой впадине, где похоронили его родителей. Вернулся в Хогвартс он в тот же день, вопреки ожиданиям друзей, был крайне задумчив и неразговорчив. Когда перед сном Мародёры затеяли разговор, чтобы встряхнуть Джима, он, к радости всех, принял в нём участие.
— Джим, мы думали, ты останешься в… — Люпин резко запнулся, с опаской поглядывая на удивлённого Поттера. Тот понимающе моргнул и закончил фразу:
— В Годриковой впадине? Нет, я не хочу туда возвращаться.
— Совсем? — ошалело вытянулся на кровати Питер. Сириус закатил глаза, обернувшись к Питу, а затем повернулся и снова посмотрел на Джеймса.
Поттер глубоко вздохнул, но ничего не ответил.
— Ты можешь пожить у нас с Регом, — добродушно заверил Сириус, а сам за спиной сжал в руках подушку так, чтобы Джеймс этого не видел. — Серьёзно. Хоть навсегда, мы только за.
В комнате повисла давящая на мозг тишина. В душе Сириуса кипела паника. Ему было тяжело не меньше Джеймса, однако он ни за что бы это никому не показал, а уж ему — тем более. Покинуть родовое гнездо Поттеров означало покинуть светлую память того времени, когда всё было совсем иным, когда Дорея и Чарлус были живы.
— Нет, Бродяга, — тихо ответил Джеймс, после чего встал с кровати и подошёл к окну. Затем он медленно открыл створку и вдохнул холодный весенний воздух. Лунатик зябко поёжился и накрылся одеялом по пояс. — Нет. Мне ещё жизнь свою строить надо. У тебя есть свои заботы, — многозначительно приподнял бровь Поттер, затем снова отвернулся к окну.
— Джим, ты мой брат, — вкрадчиво объяснил очевидную истину Сириус. Джеймс, казалось, никак не отреагировал, но правая бровь предательски дрогнула. — Мы со всем справимся вместе. Я ни за что на свете не бросил бы тебя…
— Бродяга, — повернулся к нему Поттер. Волосы колыхались на ледяном ветру, что дул из открытого окна. Сириус резко закрыл рот, не успев закончить фразу. — Дело не во мне. Дело в том, что я хотел… Лили, мы бы…
Челюсть Лунатика хрустнула — настолько резко она опустилась на пол. Питер пребывал в немом шоке, то и дело глупо моргая. Сириус же сразу понял, что Поттер имел в виду.
— В общем, я бы хотел, чтобы мы с ней… — он вдруг резко встряхнул головой и окинул друзей раздражённым взглядом. — Чёрт! Как это, оказывается, сложно сказать!..
Сириус усмехнулся:
— Говорить ей будет ещё сложнее.
Лунатик понимающе улыбнулся и подмигнул Питеру, до которого наконец стало доходить, о чём шла речь.
— Хотя какая разница, — продолжил спокойный, но очень уставший Джеймс, вновь повернувшись к окну. — Мне кажется, оно того не стоит. В Годрикову впадину я пока не собираюсь. Ни один, ни с кем-то.
— Джеймс, но так нельзя! — воскликнул взволнованный Ремус, выбравшись из-под одеяла. — Ты замкнулся в себе, окружив себя горем, и не думаешь из своей скорлупы выбираться!
И тут он прикусил язык. Сириус мысленно дал себе подзатыльник, что не остановил Лунатика на полуслове. Ярость Поттера была слышна, как думал Блэк, даже в подземельях.
— Что ты об этом знаешь, Рем? — вспылил Джеймс, раздражённо проведя ладонью по волосам и буравя друга взглядом. Лунатик побледнел. — Что? Может, твоих родителей убили Пожиратели? Может, тебя всю жизнь держали в неведении? Что, ты у нас самый обделённый?
Это было словно ушатом ледяной воды для молчавшего Люпина. Он вскочил с кровати с такой поразительной ловкостью, которой мог похвастаться не каждый охотник квиддичной команды, и стрелой вылетел из комнаты, метая глазами громы и молнии. Притворившись валенком, Поттер с самым безразличным выражением лица завалился на свое лежбище и больше в ту ночь ничего так и не сказал.
В середине апреля Джеймс и Ремус помирились. Сохатый несколько отошёл и стал более походить на себя прежнего, чем до этого. Он даже снова стал гулять с Лили. Девушка была рада, но что-то в её глазах после очередной встречи с Джеймсом не давало Сириусу покоя. Встреч со слизеринцами стараниями Мародёров удалось избежать. Так закончился апрель.
Джеймс Поттер
Мая Джеймс почти не ждал. Но он, вопреки ожиданиям, оказался далеко не затяжным, его дни летели будто секунды.
Гриффиндорец окончательно справился с бедой. Так думали, кажется, все, кроме него самого. Бывали моменты, вызывавшие непрошеные, щемящие душу воспоминания. Но он быстро и усердно изгонял их из мыслей. Он уже привык.
Тренировки команды были чрезмерно суровыми — впереди предстоял матч со Слизерином. К желанию завладеть кубком школы присоединилось желание увидеть поражение команды противника — моральное поражение. Конечно, оно было ничтожно по сравнению с тем, что пережил Джеймс, но всё же моральное превосходство над будущими Пожирателями даже в мыслях было для Джеймса стимулом к игре. Пруэтты неоднократно умоляли Поттера сбавить обороты хотя бы чуть-чуть и дать команде отдохнуть, на что Джеймс лишь ухмылялся и отвечал: «Отдыхать будем с кубком в руках».