В феврале 1855 года многие английские газеты в нескольких номерах описывали подобное происшествие, случившееся в окрестностях Эстера, к югу от Девона. После сильного ночного снегопада, «наутро, — писала „Таймс“, — жители этих городов были поражены, обнаружив следы странного и таинственного животного, наделенного к тому же вездесущностью, поскольку следы его можно было видеть в самых недоступных местах — на крышах домов, на стенах, в садах и во дворах, окруженных высокими стенами и оградами, а также на полях. В Лимпстоне не оказалось фактически ни одного сада, где бы не было этих следов. Отпечатки эти походят скорее на следы двуногого, чем четвероногого, существа. Каждый расположен на расстоянии около восьми дюймов (20 см) один от другого, по форме напоминая более всего отпечаток ослиного копыта».
Последующее расследование обнаружило, что район, в котором в течение одной ночи появились эти следы, весьма обширен и простирается на 200 км. Прерываясь на одной стороне реки, следы возобновлялись на другом ее берегу. Следы эти были обнаружены вдоль стены высотой в пять метров, причем левый след шел по одной стороне, а правый по другой стороне стены.
Существует целый ряд исторических свидетельств такого же рода. Похожее событие было описано в японской хронике, относящейся к 929 году, когда следы неведомого существа обнаружены были в императорском дворце. Есть подобные упоминания и в европейских летописях. Такие следы, тоже в форме копыт, но которые тоже невозможно оказалось отнести ни к одному из известных животных, нашли на вулканической лаве на склоне Этны. Само собой, отпечатки такие могли остаться, только если нечто прошло по раскаленной, незастывшей лаве.
Несколько раз таких животных даже видели. В одном из случаев свидетели описывали его как нечто пумоподобное, длиной около полутора метров, не считая хвоста, с кошачьей мордой. В других случаях упоминают какие-то существа, похожие на больших черных собак.
Само появление странных животных, а затем столь же необъяснимое бесследное их исчезновение противоречат реальностям нашего бытия. В то же время сообщения эти убедительно вписываются в идею многомерности, неких сущностей, пребывающих вне нашего мира. Можно представить себе такую сущность, время от времени как бы простирающую или убирающую какую-то часть себя из нашей физической реальности. А уж как нам явится эта ее часть, какой проекцией — зайцем ли, птицей ли, человеком ли — это уж наш отсчет, видимость нашего мира.
Очевидно, существуют какие-то приемы или усилия, прилагая которые человек-оборотень может по своей воле переходить из одного состояния в другое. Маловероятно, однако, чтобы это был некий общий, универсальный способ. Для каждого существует, очевидно, свой, как каждому замку соответствует собственный ключ. Предположить это можно исходя из тех редких сообщений об оборотнях, где упоминается тот или другой способ такого перехода.
В селе Лучасах Смоленской губернии рассказывали, что когда-то там жил мужик, умевший делаться оборотнем. Пойдет на гумно и пропадет. Однажды за овином нашли воткнутый в землю нож и вынули его. С тех пор мужик пропал и пропадал без вести года три. Один знахарь посоветовал родственникам пропавшего воткнуть нож на том же месте, где он торчал раньше. Те так и сделали. Вскоре после этого пропавший мужик пришел в свою избу, но весь обросший волчьей шерстью. Истопили жарко баню, положили оборотня на полок и стали парить веником; волчья шерсть вся и сошла. Оборотень рассказал, как он превращался: стоило ему «перекинуться» через нож, и он обращался в волка. Когда вынули за овином нож, он бегал в поле волком. Прибежал, а ножа нет. И век бы ему бегать в таком виде, если бы не догадались воткнуть на старое место нож. Хотя этот мужик и обращался в волка и долгое время был оборотнем, но мысли и чувства у него были человеческие. Он даже не мог есть нечистой пищи, например падали. Когда оборотень подходил напиться к воде, там отражался не волк, а человеческий образ.
Подобно другим паранормальным способностям, которые оказываются особенно стойки в традиционных сообществах, магическая практика хорошо известна у народов и племен Африки. «Ее отец, — пишет исследователь, рассказывая об одной африканской колдунье, — был колдуном, славившимся среди племен бапенде способностью принимать облик леопарда, крокодила или льва. У колдунов это считается редчайшим даром».
Приведу столь же редкое свидетельство очевидца такого превращения. Описываемое происходило в наше время в одном из племен Дагомеи. «Наконец барабаны стали бить тише и медленнее, и на середину вышли три жреца фетиша, держа в руках цыплят и козленка — ритуальные жертвы, заменявшие обязательные прежде человеческие. Кровь животных падала на землю, попадала и на зрителей. Это был тот самый древний ритуал, о котором мне столько приходилось слышать. -