Она посмотрела вниз, под стул, на металлический столб, служивший опорой её креслу, и он показался ей железной лапой с когтями неведомой птицы.
А что, если это не стул, а избушка на курьей ножке?
Вера улыбнулась и представила себя бабой-ягой — капризной, властной, но в целом привлекательной женщиной, к которой сватался сам Кощей бессмертный. Она откинулась на спинку и принялась медленно поворачиваться взад и вперед, расслабленно глядя в одну точку. Вдруг появится Иван-царевич и сделает предложение? «Вера, — скажет он жалобно, — выходи за меня замуж, будь моей царевной!» Колчан со стрелами у него будет болтаться за спиной, меч останется за порогом.
Но она же баба-яга — женщина, хоть и привлекательная, но стервозная и неприступная. Таких, как она не заманишь голыми словами. «Слушай ты, Купидон со стрелами — ответит она, — добудь мне тридевятое царство, тогда подумаю!» Вот так она будет с ним разговаривать!
Ей было хорошо. Она сидела погруженная в бездумный релакс, находилась во власти разнообразных фантазий. Голова была полна туманных картин, неясных видений, которые смутны и расплывчаты, но… отчего-то приятны. Ведь впереди, сквозь этот туман фантазий, всегда ожидало что-то хорошее, радостное. Да-да, необыкновенное и радостное! Словно с колотящимся сердцем плутаешь в дремучей чащобе мрачного волшебного леса или убегаешь от страшных лесных монстров без всяких шансов на спасение. И вдруг, в минуту отчаяния, выходишь на солнечную поляну к прекрасному розово-золотистому дворцу феи. Тут же появляется она, фея с добрым лицом Вероники Ивановны, взмах волшебной палочкой и ты дома!
Или… Бежишь-бежишь по лесу и неожиданно оказываешься в лесной избушке, на первый взгляд обыкновенной, давно заброшенной хозяевами. А потом мир сужается до пространства четырех стен, потому что снаружи сгущается тьма, вопящая ужасными голосами кикимор, горящая кровавыми глазами вампиров и вурдалаков. Тогда отчаяние надевает стальной обруч на мозг и кажется — никогда уже не выбраться назад, остается только сгинуть здесь безвозвратно. Но вдруг появляется волшебник под видом простого грибника и спасает тебя.
По крайней мере, так казалось девушке, и потому Вера любила фантазировать.
На столе у Маши что-то с глухим стуком упало, Вера приоткрыла глаза. Всего лишь карандаш. Она улыбнулась коллеге и, пересилив себя, открыла почту на компьютере. Там Вера увидела, что начальник отдела сбросил ей сканы новых договоров с припиской: «Посмотри!» Рядом красовался игривый смайлик.
«Вот старый козел!» — подумала она без злобы и принялась распечатывать документы.
Глава 3
В спортбаре «Десятка» на Петровке было шумно. В залах почти на всю громкость работали большие плоские телевизоры, висевшие на стенах и транслировавшие разные спортивные матчи: баскетбол, футбол, хоккей… Было сильно накурено.
Здесь смотрели всё подряд, не делая различий между нашими и чужаками, потому что народу, толпившемуся возле экранов и невнятно галдевшему в период атак той или иной команды, было, в общем-то все равно за кого болеть — главное атмосфера в баре. А она была теплой, дружеской, пивной.
К потолку в разных местах поднимались сизые струйки сигаретного дыма, словно в долине гейзеров внезапно пробудились все горячие источники и одновременно начали выброс пара. Официанты сновали между столиков, разнося пиво разного качества и количества — в больших бокалах, светлых и темных бутылках, алюминиевых банках. На некоторых столах виднелись и бутылки с водкой.
— Сядем здесь! — предложила Ира, едва они вошли в один из залов.
Их было несколько человек. Кроме Веры, Петра и Алексея с ними увязалась соседка Веры Маша и еще девушки из других отделов. В последний момент возникла шальная мысль пригласить обоих начальников — Ивана Андреевича и Валерия Александровича, но после небольшого обсуждения эта мысль отпала, не успев приобрести законченную форму. Они решили, что начальники будут их сильно стеснять и расслабухи не получиться.
Шумная, веселая атмосфера сразу окутала их. Они заказали пива и принялись пить, курить, разговаривать, болеть, так же как и остальные посетители бара, за неизвестно какую команду. Главное, что всем нравилось.
Когда поле двух часов посиделок, Ира пошла в туалетную комнату, Вера потянулась за ней. Подкрашивая губы, Ирина в своей напористой манере произнесла:
— Всё, он мой!
— Кто? — не поняла Вера.
— Кто, кто, Лёха, вот кто! И смотри, не думай на него положить глаз!
— Больно нужно!
— Короче, сегодня я с ним пересплю, — не унималась Ира, — а потом, такая, скажу, что залетела.
— И что, Ирусик? — хмыкнула Вера, — сейчас этим никого не удивишь, скажет: «Иди, делай аборт!»
— Ага, разбежалась! У него родители порядочные, хотя и при бабках, он сам сказал. Не захочет — заставят.
— Ох, Ирка, боюсь я за тебя!
— Спокуха, девочка, у меня всё срастется! А кстати, он тебе не рассказывал о своих поездках на верха, к Бульдогу в пентхаус?
— Нет.
— Но вы же там любезничали вдвоем? — Ира ревниво заглянула в лицо подруге, — ничего такого не говорил?
— Нет. А что такое?
— Короче, у него есть специальный ключ от лифта, он его вставляет в замок и едет на самый верхний этаж, на двадцать пятый, типа для доклада Бульдогу.
Бульдогом прозвали в «Россервисе» Валерия Борисовича, того самого Главного, за деловую хватку и внешнюю схожесть с этой псиной. Его все боялись, но уважали за связи наверху. Как это обычно бывает в подобных компаниях, Валерий Борисович, он же Главный, изображал из себя помещика-крепостника, которому позволено абсолютно все в отношении своей собственности, к которой относились и работавшие здесь сотрудники.
Вера удивилась:
— Да, ладно, гонишь! Мы тоже можем поехать наверх, нажмем кнопку и всё. Но знаешь, больно надо!
— В том то и дело, дурашка, что никто не может туда попасть без особого ключа. Это чужая территория. Мне Леха сказал.
— А вообще, какое нам дело? Ты же не собираешься поехать к Самому?
— Я? Нет!
Закончив краситься, Ирина положила помаду в сумочку.
— Пойдем. Знаешь, мне кажется, на тебя запал Петро. Учти! — и она пропела — «А в вестибюле метро, девчонку ищет Петро»… Он вообще-то перспективный. Только больно понтуется, что начальник. А на самом деле — прыщик, пупырышек. А еще лучше пупырь. Точно, пупырь — так прикольнее! Если бы не Леха, я, пожалуй, зацепила бы его… Ох, Верусик! — глаза Иры шаловливо блеснули, — любовь такая штука!
— Да, ладно! — Вера улыбнулась, показывая, что понимает намеки подруги.
За их столиками веселье продолжалось. Кто-то забил гол и в зале раздался пьяный рев восторженных голосов. Очутившийся рядом с Верой Петр Курасов сказал:
— Наши забили! Теперь должны выиграть.
— Да? — словно удивляясь его спортивному прогнозу, сказала Вера, впрочем, без особых эмоций.
Она взяла стакан с пивом и отхлебнула горьковатую влагу. На экране телевизора, висевшего перед ними, мелькали фигуры хоккеистов, одетых в красно-белую форму. Им противостояли сине-желтые. Слышался стук клюшек, выкрики с трибун, голоса комментаторов, говоривших на чужом языке.
— Не люблю хоккей! — сказала Вера, продолжая пить пиво и закусывая чипсами, — по мне лучше большой теннис или уж гольф… Спокойные красивые игроки, не бегают в мыле, не дерутся и не матерятся на льду. Смотрятся стильно и гламурно.
— Хоккей — спорт для настоящих мужчин! — возразил ей Курасов словами какого-то слогана, увиденного им на рекламе коньков в сети спортивных магазинов. Там, на постере, бравый атлетический парень в хоккейной форме шнуровал ботинок, с превосходством поглядывая на щуплого маленького человечка, державшего ракетку для настольного тенниса.
На самом деле Петр не хотел повторять ничьих выражений, тем более рекламных призывов, но бывает так, что из глубин подсознания невольно выплывают словечки и фразы где-то виденные и о которых уже забыл, и озвучивание их происходит автоматически, вполне бессознательно. Так и сейчас.