Помахал пробегавшей мимо девчонке:
– Красавица, принеси мне что-нибудь попить простого, ну как сказать…
– Пиво, ром?
– Да, нет. Простого чего-нибудь попить.
– Мама кисель ягодный варила, хотите?
– Умница; большую кружку, очень большую, – и повернулся к снулому: – Так на чем мы остановились, уважаемый? А, да… Не надо меня пугать, не надо меня обманывать с деньгами. И я сразу говорю, берусь я за дело или нет.
– А, так вы еще можете отказаться? – скорчил гримасу тот.
– Да, если дело гнилое. Но если берусь, то делаю. Поэтому меня и нанимают, чтобы не тратить лишних денег, – и замолчал.
Девчонка принесла кувшин и две кружки, решила, что будем пить вместе. Нет уж. Ух, вкуснота, сам выпью.
– Да, меня не обманули, рассказывая о вас, уважаемый.
– Обманули, обманули. Все, кто много обо мне говорят, долго не живут. Или обманывают…
– Что-то вы, уважаемый, все про обманы да про обманы…
– Сразу предупреждаю. А то в последнее время что за поветрие пошло – никто платить не хочет… Все норовят обмануть. Суета. – Дожевал мясо, подобрал лепешкой соус; хорошо!
– Суета? – Бледный сделал попытку улыбнуться.
– Да, суета. Наймут себе идиотов, которые и оружие держать не умеют, только шваль базарную гонять да деревенских дураков. Вот и приходится объяснять, что к чему. Закапывай их потом…
Тихонько допили. Я – кисель, он – свое пиво. Посидели в тишине.
– Хорошо, я принял решение, – вот ведь боги: он решение принял… прямо глава Большого Коронного Совета… – я вас нанимаю.
– Ха. Говорите, что нужно сделать и сколько вы готовы за это заплатить, а я уже решу, браться или нет. – Я махнул рукой из-под стола, двузубая вилка воткнулась в потолок прямо над троицей за соседним столом. Те сглотнули и убрали свои ножи. Правильно, а то могу и занервничать. Хороший фокус: долго пришлось учиться, зато прекрасно выглядит.
Бледный перевел взгляд обратно на меня.
– Хорошо. Дело в моем брате.
Хорошо, не хорошо… рожай давай, бобер контулукский, задрал своими проблемами. Везде одно и то же. Братья, родители, дядьки, тетки, дележ денежек, земель и скотины. Мерзавцы. Может, мне и заказчиков опосля кончать? Нет, нельзя, клиент всегда прав.
Скучно. Спать хочу. В столицу, что ли, съездить?..
2 злыдня 317 года. Утро. Север. Второй
«Не люблю холод. Как они тут живут?.. А говорят, дальше будет только хуже». Придвинулся к камину, закинул еще пару поленьев. Старшина оторвался от своей кружки.
– Сам за дровами пойдешь. На два дня уже спалил.
– Холодно.
– Выпей вон. И на голову что-нибудь надень. Вся дрожь от головы.
– Ага, как местные, треух или платок. Спасибо.
Огонь качнулся. В приоткрытую дверь втиснулся Сержант, быстро захлопнул ее и присел к огню.
– Снег за ночь выпал.
– Вот ведь, хрень господня, – выругался я, – терпеть его не могу. А у нас окно завешено, так не видно. Много?
– По колено уже.
– Обалдеть. Как дальше поедем? Может, растает?
– Вряд ли. Там холод жуткий. – Сержант повернулся к огню спиной. – Прямо сел бы туда, в камин.
– Ага, чтобы твоей шерстью тут все воняло. Вон дымишься уже. – Я отпихнул Сержанта подальше.
– Это еще не все.
Теперь уже и Старшина поднял голову.
– Что опять?
– Не следишь за своим «пасынком». А он с ума сошел. – Сержант опять с кряхтением притиснулся к очагу.
– Что опять? Ром пьет?
– Хуже. Вышли утром во двор, он снег увидел, заорал, стал в нем валяться.
Меня передернуло. Взял очередное полено. Старшина заржал:
– Дурни. Снег – это хорошо. Мы стоим – так и те, кого мы ловим, тоже стоят.
– Да, нам бы способ найти, как по снегу идти, вот было бы здорово, – я опять отпихнул Сержанта, – всем хочется погреться, отвали, не заслоняй.
– А вы у Старшого спросите – раз он снег так любит, значит, на севере бывал; может, что-нибудь придумает. – Старшина тоже вытянул руки к огню.
– Что он, волшебник, что ли… – Сержант с тоской посмотрел на дверь. – Вот ведь холод!
– Иди, иди. Мы тоже одеваемся.
И ведь придумал. Старшой. Конягам, оказывается, еще и лучше – по снегу. Телеги с осей сняли, подложили вниз шкуры бычьи. Шерсть на них замерзла и скользила так, что любо-дорого. И не проваливались почти.
За день догнали кого надо. Те под снегом в избушке вдесятером сидели, грелись. Фора-то у них в два дня была. А тут – здрасте! Или выходите, или горите вместе с домиком.
Через день растаяло все, в грязь. А мы уже и не торопимся. Дело сделано.
15 злыдня 317 года. Вечер. Север. Лиса
Снег-то даже здесь, на севере, бывает только несколько дней. Это же не Ледяные острова и не горы. А так, грязь и холод. Ночью замерзнет, днем растает все в кашу. Хорошо хоть скоро весна. Отогреемся. Ждали начала караванов. Торговля восстанавливалась. Отсюда везли шкуры, мех, грибы, северный лес. С болот – «шикшовку». С юга тащили зерно. С гор волокли железо. С Центральной провинции купцы отгружали оружие, керамику, украшения. С портов приходило то, что свозили с Северных островов. Да и с Южных. Легче оплыть страну кругом по воде, чем тащиться по суше несколько месяцев.
На Северных и Южных островах и до мора не особо жаловали метрополию. Теперь и вообще, наверное, считают себя самостоятельными. Да и везде так. Каждый граф или барон вправе устанавливать свои законы. Власть столицы держится только на былом авторитете, на прошлых войнах. Когда разрезанную на части страну, раздираемую междоусобицами, объединили, причесали и разрешили жить по общим правилам.
Народ стал торговать, ездить, не боясь, по всем дорогам, учиться. Я тоже хотела в Корронну, в университет. Вряд ли бы получилось. Да и мор все перечеркнул. Кто занес эту заразу? Старшой как-то сказал, что как раз с Южных островов все и началось. Там на два года раньше вымерли первые деревни. Потом и нас накрыло.
Что было, то ушло. «Будем жить, пока живы». Вот ведь прицепилось… Пора лозунгом отряда делать.
Вошел Сержант. Как всегда помялся у двери.
– Пошли. Зовут.
– Чего там? К Старшине? – Я потянулась за оружием. Мои отношения с Сержантом давно вышли из положения «наставник – ученик». Жалко, что не перешли в положение… Ладно, молчать.
– Не знаю, старших собирают. Тебя тоже.
– Пойдем, – я встала, – куда-то собираемся?
– Да, вот это и надо решить.
Странный у нас все-таки отряд. И Старшина странный. И Второй. И Сержант. И Весло. И Братья. И остальные ветераны. И новички. И я. А уж страннее Старшого вообще никого нет.
И отношения странные. Иногда – командир приказал, и точка. А иногда, вот как сейчас, позовет, только по ему понятному признаку, несколько человек. Типа, посоветоваться. Сделает, конечно, как сам решил. Ну почти всегда.
Народу набилось битком. Так можно было и весь отряд собрать. Сам Старшина сидел у стола, потягивал свое пойло из кувшина. Второй притерся к печке, он вообще с трудом выносил холод. Брюзжание его в холодную пору становилось совсем невыносимым. Сержант сел на топчан, где обосновались ветераны: Весло, Синий и Пекло. Братья вместе с Барсуком сидели за столом напротив Старшины. Я прошла вперед и села на подоконник.
– Все? – Старшина оторвался от кружки.
– Да вроде все. – Сержант оглядел комнату.
– А где мой мазурик?
– Старшой, что ли? Так он на посту.
– Пошли кого из молодых его сменить. Он нужен.
– Во, боги, любимчика завел… а без него – никак? – пробухтел Второй, не оборачиваясь от печки.
– Лучше чайник ставь полный, похлебаем. Ром-то кончился.
– От этой воды уже живот пучит, – вставил Синий.
Братья с Барсуком согласно закивали.
– Может, за пивом в деревню кого-нибудь пошлем? – не отставал Синий. – Вон Братья быстро сбегают.
Братья, не сговариваясь, грозно обернулись на топчан.