— Да не знаю, можно было бы. Кстати, она предложила тебе, — между прочим сказала девушка.
— В смысле? — не поняла Эмма и вновь показала свою блондинистую голову, — она пошутила?
— Нет, просто хочет позлить Миллс. У них уже один раз такое было, как раз когда меня выпустили, — Шер улыбалась.
— Класс! — воскликнула Эмма и вернула голову на подушку, — не хватает мне Рей со своими шестёрками, Миллс с её предложением, так ещё и Триш… Класс, просто супер!
— Она тебя не тронет и это предложение шутка. Кстати, она сказала, что Реджина ничего не будет предпринимать, но это, я могу сказать тебе, очень и очень плохо.
— Почему? Она не будет меня трогать, это же хорошо, — сказала Свон, а сама подумала о вчерашнем происшествии в душе и до этого в столовой. Эмма понимала, что Реджина защищала её, но также понимала, почему, и это Свон совсем было не по душе.
— Эмма, пойми, Реджина отошла в сторону, и ты теперь без защиты, как только Рей придёт в себя, она вновь сделает шаг и, скорее всего, захочет подорвать авторитет Миллс, тогда Реджине будет плевать на тебя. Я очень боюсь, что тебя убьют.
— Я тоже этого боюсь, — тихо произнесла Эмма и прикрыла глаза.
— Если ты хочешь здесь выжить, тебе нужна помощь, — также тихо сказала Шер.
— Я не могу. Я просто не имею права сдаться, — Свон шептала. Из её прикрытых глаз капали слезы.
Шер быстро встала и положила руку на спину Эммы, — подумай, наверное, это единственный выход. С побоями и унижениями ты не протянешь долго. А за долгое время ты первый человек, с которым я могу общаться и главное, что мне это нравится, так что, если ты собралась помирать, я просто умываю руки.
— Я не могу умереть, — Свон открыла глаза, — но и быть подстилкой тоже не могу. Как я после этого смогу смотреть ему в глаза? Как?
— Ему? У тебя есть муж? — Шер смотрела на Эмму, — почему ты сразу не сказала?! Может, нужно поговорить с Миллс.
— Ему — это сыну, — произнесла Свон и, закрыв снова глаза, уткнулась носом в подушку, она не могла выдержать давления и зарыдала.
— Сыну?! У тебя есть сын? Чёрт! Эмма, почему ты молчишь постоянно?! — Шер села на койку, — ради сына ты должна вернуться, а не гордой умереть.
— Я должна вернуться собой. А не вещью, которую трахали, кто попало, — сквозь слёзы говорила Эмма, — я не смогу смотреть ему в глаза после этого. Он мой мальчик, он моё сокровище, он не должен мучиться из-за такой матери, как я, если пойду на это.
— Дура, какая же ты дура. Сколько раз мы повторяли, что Миллс не зверь, и что Реджине ты нужна не как вещь. Да, я не знаю этого точно, но мы бы могли поговорить с Триш, сами её попросить. Могли бы попробовать договориться. Вещью ты будешь, если попадёшь как всегда в лапы Рей, оттого ты будешь траханной во все щели тряпкой. У тебя нет чувства самосохранения, тебе важно, чтобы никто не залез пальцами в твою «девственную» дырочку, но эта тюрьма, детка. Здесь ты будешь и кисой, и лапой, только бы вернуться домой, — Шер разозлилась на Эмму, она сейчас действительно не понимала, почему та не может прогнуться сейчас, чтобы потом расправить плечи.
— Я должна вернуться домой собой, — повторила Эмма, больше не в силах что-либо говорить. Ей было больно. Она просто не могла сделать так, как это нужно. Сделать так, чтобы действительно выжить в тюрьме. Её сюда запихнули, но она всё равно должна остаться собой. Доброй и любящей матерью. Она обязана выжить, любой ценой. Избиение, насмешки, удары — она всё это выдержит. Но быть шлюхой и подстилкой не может. Она просто не в силах этого сделать. Эмма чувствовала, что пойдя на этот шаг, она предаст своего собственного сына. Что не сможет говорить с ним, смотреть в глаза, целовать в лоб, говоря «люблю». С этим ужасным чувством унижения и опущения собственного достоинства. Свон не может так поступить из-за своего сокровища.
Глава 6
После этого дня Шер перестала давать советы. Она считала по-другому и не могла больше убеждать Эмму в своей правоте. Их общение не изменилось, они также могли болтать тихо по ночам, завтракать, обедать и ужинать, когда Шер не на смене. Всё было хорошо, когда со Свон была её сокамерница, была обыденная тюремная жизнь. И начиналось совсем другое, когда Эмма оставалась одна. На неё как мухи слетались все кому не лень, и за счёт неё хотели подняться в глазах других.
Ей не давали спокойно есть, плевали в тарелку, опускали туда руки, делали омерзительные вещи, от которых не могло не воротить. Эмме не позволяли спокойно принять душ после трудной рабочей смены, кидаясь мылом и грязным нижним бельём. Её унижали и грабили, а Рей всё это время смотрела и смеялась. Фрайс не упускала возможности зажать блондинку в каком-нибудь углу и не полапать, а потом, больно ударив, уйти.