- Можно, - кивнул Кальваэс, устраиваясь у стола. Упершись локтями в стол, асмодианин положил подбородок на сцепленные пальцы и посмотрел на девушку, - Ты хотела у меня что-то спросить. Сейчас у меня есть время с тобой поговорить.
Уделив внимание булькаюшей на огне кастрюльке, девушка задумалась. За эту неделю ее жизнь так изменилась, что вопросов стало как то поменьше.
- Ладно, - вздохнула она. - Тогда такой список: много ли таких как я? Как сложилась их жизнь. Если возможность вернуться? Почему это произошло со мной. Откуда... почему наши миры так взаимодействуют. И не исчезнет ли это все если игроки перестанут сюда заходить, - пока она выдавала это перечисление, перед асмодианином появились исходящие паром шарики с рыбной начинкой, лапша с овощами, судя по цвету и заметным кусочкам, рафион и свежая гернита, и бутылка хомбелевого вина. Чуть удивленно посмотрев на выставленное угощение, гость приступил к дегустации. Спокойно выслушав все сказанное, он начал прикидывать как на них ответить. Талисса успела заметить как он чуть дернулся и сжал руку так, что погнулась ложка, когда она задала последний интересующий ее вопрос. Качнув головой, асмодианин посмотрел на девушку.
- Нет. Около сотни за все время существования Атрейи. По разному. Вернуться можно. Так сложилось. На этот вопрос я ответить тебе не смогу, потому что не знаю. Нет не исчезнет, - последнее предложение сочилось таким нескрываемым ядом, что он, казалось, сейчас отравит еду и прожжет стол.
- Ты думаешь, что особенная. Такая же как они, но другая, потому что попала в этот мир не в роли бездумного робота, выполняющего приказы. Ты думаешь, вы нужны нам?
- Мы не роботы, - пожала плечами уязвленная последним выпадом на тему ее особенности девушка. - Мы лишь играем, чтобы заменить серые будни чем то еще. Если это все что ты можешь сказать, то ешь и проваливай.
- Ограниченная свобода воли. Видите то, что вам позволено видеть, по щелчку пальцев идете убивать или собирать не нужные вам травы или камни. И вы считаете себя богами этого места? - Кальваэс не поднимал голоса, но этого делать и не надо было. Каждое его слово сочилось такой неприкрытой ненавистью к игрокам, что становилось откровенно страшно, - Мы убиваем вас тысячами и каждый раз вы приходите обратно, будто скот на бойню.
- И нас еще миллионы, - промурлыкала девушка забирая у него бутылку и наливая себе в чашку. - Так что тебе будет кого ненавидеть. Ты не отвлекайся, доедай и лети отсюда, птичка. Спасибо за познавательные ответы. Ты мне очень помог, - последнее слово было наполнено сарказмом. Кошка решила сменить тактику и перешла от ласки к громким и гнусавым требованиям вертясь под ногами у асмодианина.
- Цыц, Балаура! - прикрикнула на нее хозяйка. - веди себя прилично.
- Я буду ждать каждого, - Кальваэс поднялся из за стола и повернулся, чтобы уйти. Остановившись в проеме кухни, он обернулся и ядовито улыбнулся, - И еще. Захочешь уйти отсюда, найти меня. Не захочешь, - он шевельнул пальцами впервые за все время их разговора указав на выдающиеся формы Талиссы, - Уменьши это. А то это даже грудью-то назвать сложно. Скот, он скот и есть, - последнее он произнес уже повернувшись спиной. В затылок ему врезалась миска с лапшой, рассыпая содержимое на одежду темного, дверь сзади оглушительно хлопнула. За дверью осталась только довольно вылизывающаяся кошка. А на дороге застыл в изумлении полноватый парень с букетом цветов и хряком на веревочке с бантом на хвосте. Видимо не все разделяли мнение асмодианина о некрасивости форм целительницы.
- Иди-иди, она тебе сейчас будет очень рада, - расхохотался асмодианин, встряхиваясь и проводя рукой по волосам. Сев на свой байк, он свечой взмыл в темнеющее небо, оставив на траве выжженное пятно от двигателей. После ухода темного было много шума, много вина и много жалоб на жизнь. Прибежавший на звук битья посуды жрец, застал целительницу уже в слезах, хряка улепетывающего по улице от разоренной клумбы и растерянного молодого человека с измятым букетом.
После выпитого на троих вина, племянник свиновода ушел покачиваясь в уверенности что асмодиане странный народ все таки. Так обидеть девушку за такие выдающиеся достоинства. Талисса уснула прямо на столе на середине прочувствованного рассказа о том, какие мужики бывают сволочи. Жрец который на это ей сочувственно кивал, перенес ее наверх и как джентльмен только обувь с нее снял. Так что утром она сочла нужным поблагодарить и извиниться за свое поведение. А потом они еще разговаривали и еще... Храм был рядом, жрец был прекрасным слушателем, вместе с ней строил теории о том, как их миры могли так плотно слиться... короче когда Сантений пригласил ее спустя несколько дней составить ему компанию до Эллизиума, она радостно согласилась. То что она явно была интересна не могло не радовать. А жрец был очень и очень ничего.