Вполне довольная собой, я вышла из театра и оправилась в отель, где меня дожидалась и сгорала от нетерпения моя подруга Илена.
Вечер того дня обещал быть интересным уже хотя бы потому, что столько времени у телефона я не проводила никогда. И это при том, что я ни с кем не разговаривала. Я ждала звонка. Я слушала рассказ Илены о ночи, проведенной у Флавьена дома. Я ела и пила. Я даже дышала и могла говорить. Но все это время внутри не спадало напряжение. Я ждала.
— Как думаешь, до скольких имеет смысл ждать? Может уже всё, поздно? –в который раз я задала этот вопрос.
— Прекрати, — ободрила меня подруга. – Флавьен же сказал, что тебя возьмут, значит возьмут.
— Он не так сказал.
Не в силах сидеть на месте, я встала и начала расхаживать по комнате, заламывая пальцы. В который раз я снова прокручивала в голове последний разговор с Мораном, но это совсем не успокаивало меня. Чтобы отвлечься, я снова обратилась к Илене.
— Так что там было у Флавьена?
И она начала с неиссякаемым энтузиазмом посвящать меня в подробности сегодняшней ночи. Это было увлекательно, и я даже ненадолго забыла о существовании телефона. Но звонок заставил меня вернуться к реальности. К сожалению, это был не мой телефон.
— Алло, — ответила Илена. – Да, Таля здесь, ждет.
Она посмотрела на меня и рассмеялась. Хотя я в этой ситуации не видела ничего смешного.
— Нет, меня она не слушает. Только нервы треплет, — повисло недолгое молчание, и она заговорила вновь. – Да, приезжайте, будем ждать.
Илена положила телефон и неодобрительно посмотрела на меня.
— Ты напрасно разводишь панику. Флавьен говорит, это дело решенное, и нечего даже сомневаться.
— Пока я не услышу этого сама, я не могу рассчитывать. Слишком большая роскошь. Если я сейчас понадеюсь, а мне не позвонят, я точно тронусь умом.
Я снова встала и зашагала по комнате, не находя себе места. Но следующие слова Илены заставили меня сесть обратно на кровать.
— Флавьен с Мануэлем через полчаса будут здесь, так что советую тебе принять более доброжелательный вид. А то ненароком испугаешь тонкую творческую натуру своего Моцарта, — захихикала она.
— Да ну тебя, — отмахнулась я, но тоже улыбнулась.
Странно, но в их компании я была совсем не прочь находиться сколь угодно долго. Что до Илены, то с ней все уже и так было понятно. Оставив меня одну, она умчалась в ванную прихорашиваться к приходу ее красавца Сальери. Меня же скорое появление моего, как выразилась подруга, Моцарта вдохновило лишь на то, чтоб переодеть банный халат на джинсы и майку. После столь утомительного дня даже это показалось мне невероятно сложным, и я легла на кровать, прикрыв глаза. Полчаса было достаточным временем, чтобы отдохнуть, но этого сделать мне не дали. Через несколько минут из ванной выбежала Илена, размахивая перед моей сонной физиономией двумя кофтами. Я честно попыталась помочь ей выбрать, но она не слушала меня и в итоге надела свое самое короткое платье. А еще через несколько минут в дверь постучали.
Это были они. Открыв, Илена оказалась в объятиях Флавьена так быстро, что я не успела заметить, как. Я же, махнув им, только и смогла, что перекатиться на край, рискуя иначе быть вдавленной в матрас своей же собственной подругой и ее страстным французом. От удивления мои брови поползли вверх, потому что я снова не заметила, как так быстро эта сладкая парочка успела преодолеть расстояние от двери до моей постели, да еще буквально вытолкать меня на пол.
— Извини, — бросил в мою сторону Флавьен, не отвлекаясь от своего основного занятия.
— Да ничего, — ответила я и отправилась на свой уже ставший почти родным подоконник. Усевшись там поудобнее, я уже нормально поздоровалась с Мануэлем.
— Это судьба, — ухмыльнувшись и сверкнув глазами в сторону кровати, он сел рядом.
— А наша судьба – подоконник, — задумчиво протянула я.
— Я не против, — заключил он.
Прищурившись, я внимательно посмотрела на него, но он уже отвернулся и смотрел на кровать. Я последовала его примеру, силясь понять, где под этим мощным телом скрывалась Илена и жива ли она там вообще. Казалось, что Флавьен ее попросту раздавит. Когда под действием неконтролируемых эмоций обоих сие зрелище начало переходить уже все рамки дозволенного, я, не в силах скрыть одновременно и смех, и негодование, крикнула:
— Ребят, мы вам не мешаем?
— Нет, а что?
Флавьен, наконец, смог оторваться от Илены и посмотрел на нас не вполне осмысленным взглядом. Его длинные волосы растрепались, чему нимало поспособствовала Илена, которой теперь было немного неловко. Ладно, хоть кто-то из них двоих оставался в более-менее трезвом рассудке. Она схватила его за руку и, пряча лицо, на котором, я уверена, сияла довольная усмешка, потащила в свой номер.
— Маньяки, — заключила я, глядя им вслед.
Хотя я даже немного завидовала Илене. Стараниями своего почти бывшего супруга я сейчас была способна лишь на отвращение к самому понятию любовь. Но за подругу снова порадовалась. Может быть, про судьбу Мануэль и загнул, но то, что их тянет друг к другу, было видно невооружённым глазом. К моей глубокой радости кровать снова была свободна, и я поспешила вернуться туда, откуда меня так бессовестно вытеснили. Подложив подушку, я облокотилась на спинку кровати и посмотрела на телефон, лежащий на тумбочке. Он все так же молчал, а на часах уже было больше семи. Мануэль спрыгнул с подоконника и тоже сел на кровать. Тем самым опять оказавшись напротив меня, он внимательно смотрел мне в глаза, а потом улыбнулся, и его негромкий голос с приятным акцентом заполнил комнату:
— Не думай об этом, и ожидание станет намного легче.
Я посмотрела на него, в который раз поражаясь глубине его карих глаз. Вот от такого взгляда девчонки и падают перед ним штабелями. Встреться он мне на пару лет пораньше, и я бы не устояла. Но не сейчас. Теперь мне было недостаточно взглядов и слов. Я искала в человеке намного большее – душу. Хотя я почему-то не сомневалась, что у Мануэля Либерте с душой всё было в порядке, но копаться в этом не хотелось. Чтобы не молчать, я спросила:
— Почему сегодня вечером вы свободны? У вас же была репетиция.
— Она закончилась. А спектаклей по понедельникам у нас не бывает. Выходной, если можно так сказать. По крайней мере, самый незагруженный день.
Он замолчал, и мне стало неловко. Из меня никудышный собеседник, если я волнуюсь или жду чего-то. Не желая говорить, я могла лишь слушать и спросила:
— Расскажи мне что-нибудь про мюзикл, про труппу, — я легка на бок и устроилась поудобнее.
— Что именно тебе интересно?
— Всё, — коротко ответила я.
И это было правдой. Мне были интересны любые мелочи, все подробности из закулисной жизни. Если меня все же выберут, то мне это пригодится в работе. А если нет, и при этой мысли я невольно поежилась, больше никогда у меня не будет такого шанса поговорить с Мануэлем.
— Скоро ты сама все узнаешь, — улыбнувшись, произнес он.
Я хотела было возразить, но не успела. Телефон рядом со мной разразился оглушительной мелодией. Я подскочила и, не в силах протянуть руку к заветной трубке и ответить, посмотрела на Мануэля. Он, увидев мой ступор, встал и быстрым движением руки протянул мне звенящий мобильный. Дрожащей рукой я взяла его и посмотрела на дисплей. Номер был мне незнаком, а это могло означать лишь одно.
— Алло, — дрожащим голосом почти прошептала в трубку.
— Талиана Полянская? – услышала я незнакомый женский голос.
— Да, я слушаю.
— Вас беспокоят из мюзикла «Амадеус». Вы приняты, поэтому, пожалуйста, завтра в десять утра придите подписать договор…
Она говорила что-то про документы, про визу, паспорт и порядок оформления на работу. Я только кивала и мычала в знак согласия, а в голове крутилась лишь одна фраза: «Вы приняты». Чем больше говорили мне в трубке, тем быстрее приходило осознание, что происходит, и улыбка медленно начала появляться на моем лице.