— Спасибо, я все поняла, до завтра.
Я медленно положила телефон на кровать. Так же медленно подняла глаза и посмотрела на Мануэля. И как будто его довольная физиономия вывела меня из забытья. Сама не ожидая от себя подобной реакции, я вдруг резко вскочила и, истошно вопя, накинулась на него, повалив на кровать.
— Я принята!!! Меня взяли!!!
Мануэля ничуть не смутило моё неадекватное поведение, и он даже спас меня от неминуемого падения на пол, вовремя схватив за руку.
— Я тебя поздравляю, только не сверни себе от радости шею, а то вряд ли сможешь петь, — рассмеялся он, наблюдая за мной.
Наверное, в тот момент я выглядела немного дико, потому что когда посмотрела на него, он поторопился отодвинуться. Мне же всех своих криков и падений на кровати показалось мало. Все еще полная энтузиазма и просто распираемая счастьем, я вскочила и, чуть не сорвав дверь с петель, вылетела в коридор. Не сбавляя темпа, я влетела в соседнюю комнату, которая так неблагоразумно оказалась не заперта. Хотя никакие замки сейчас не могли остановить меня. Будучи готовая к тому, что увижу, я не растерялась, как вчера утром. Что-то мне подсказывало, что я прервала Илену и Флавьена на самом интересном месте, потому что последний, увидев меня, истошно взвыл, быстро прячась под одеялом. Но я была подобна урагану, так что никакой Флавьен мне сейчас был не страшен. Я с разбега запрыгнула к ним в кровать и, найдя где-то там Илену, буквально вцепилась в нее, обнимая и крича:
— Меня взяли! Представляешь, взяли!!!
— Ааа!!! – закричала она, забыв про отсутствие на ней одежды, тоже обнимая меня и искренне радуясь. – Это же здорово! Господи, как же это здорово!
— А я говорил, — промурлыкал откуда-то сбоку Флавьен.
Его голос привел меня в чувства. Я виновато посмотрела на него, но он не злился. Он лежал на подушке и улыбался.
— Спасибо тебе, большое спасибо, — в который раз за сегодня произнесла я эту фразу.
— Я ничего не сделал, это только твоя заслуга.
Он был таким милым, и я была так благодарна ему, что не выдержала и обняла его тоже. Он рассмеялся, вероятно увидев лицо Илены, которая тут же запротестовала:
— Эй, полегче там! – легким движением руки она отодвинула меня от Флавьена, хотя я и не сопротивлялась.
— Да ладно тебе, нам же работать вместе, подумаешь, — засмеялся Моран, задевая Илену еще больше. Кажется, ему была приятна ее подобная реакция.
— Работать, — пробурчала она. – Я мюзикл видела. Там Констанс с Сальери вообще почти на сцене не пересекаются. Так что нечего тут обниматься. Иди Мануэля обнимай, тебе его жену играть, а не Сальери.
Мы с Флавьеном искренне рассмеялись, чувствуя всю комичность ситуации. Все-таки выглядели мы сейчас очень забавно. Но понимая и всю неловкость момента, я решила поскорее удалиться.
— Ладно, извините, что отвлекла, — пробормотала я, слезая с кровати и все еще улыбаясь. – Пойду, пожалуй.
— Ничего, мы привыкли, — парировал Флавьен. – Иди-иди, мы тоже скоро подойдем, только вот закончим тут одно маленькое дело…
И не успела я захлопнуть дверь, как они уже снова скрылись под одеялом.
Торопиться мне больше было некуда, и я медленно возвращалась в свой номер. Первый приступ радости улегся, и я просто тихонько улыбалась. Мне все еще до конца не верилось, казалось, что сплю. Но до слуха донесся новый звонок телефона. Я зашла в комнату и поспешила ответить, а увидев номер на дисплее, слегка нахмурилась.
— Мой отец звонит, — обратилась я к Мануэлю, который отошел и уставился в окно, делая вид, что происходящее его не касается, в то время как я нажала кнопку ответа.
– Привет, папа, прости, что не звонила. У меня все хорошо! — выпалила я, чтобы избежать лишних вопросов.
— Здравствуй, дочка, — послышался усталый голос отца. – Мы с мамой волновались. Как вы? Ты решила свои дела? Когда вернетесь?
— Пап, я нашла работу, — нерешительно пробормотала я и попыталась вкратце описать, чем буду заниматься.
Отец никогда не отличался любовью к искусству. Когда я пошла учиться в университет культуры, он не был особенно рад. В его мечтах я должна была стать экономистом, менеджером или инженером. Быть достойной сменой ему в бизнесе. Но я выбрала другую жизнь, и он, хоть и не понимал моих стремлений, все равно поддерживал всегда и во всем.
— Что же, если тебе так хочется петь песенки, я не против, — он снова вздохнул.
— Что-нибудь случилось? – тон отца все же заставил меня занервничать.
— Тут такое дело, — начал он. – Андрей вернулся в Москву и готовит документы к разводу. Ты должна их подписать, и он просил узнать, когда ты возвращаешься. Не хочет тянуть, ну ты понимаешь.
— Понимаю, — быстро ответила я.
Я старалась сохранять спокойствие, но мое еще недавно такое хорошее настроение безвозвратно ушло. Стоило мне мысленно оказаться в Москве, как опять вернулись боль и обида. Все-таки в глубине души я все еще надеялась на лучшее.
— Так что мне ему сказать? – спросил отец, когда молчание несколько затянулось.
— Скажи, что у меня работа, и приехать я не смогу. Пусть пришлет документы почтой, и я все подпишу.
Мы поговорили еще с минуту, и я, наконец, выключила телефон. Мануэль все так и стоял, отвернувшись к окну. Я не знала, насколько велики его познания в русском языке и надеялась, что он ничего не понял. Но обернувшись, он и без слов по моему лицу увидел, что что-то не так.
— С тобой все в порядке? – он подошел ближе. – Ты побледнела.
— Семейные передряги, ничего особенного, — отмахнулась я и попыталась улыбнуться. Откровенничать на эту тему мне совсем не хотелось. Ни с Мануэлем, ни с кем-либо другим. Но он и не настаивал.
— Как там наши маленькие друзья? – выводя меня из задумчивости, спросил он.
— Прекрасно, ты знаешь, — усмехнулась я, вспоминая злую Илену и прячущегося под одеялом Флавьена. – Обещали скоро вернуться.
Стараясь привести себя в хорошее расположение духа, я стала думать об этой бесшабашной парочке. Но мысли снова возвращались к Андрею. Я вспомнила, каким было наше начало отношений. Никакого даже намека на безрассудство, всегда всё обдуманно и строго. Мне так нравилось. Тогда я считала это показателем силы и надежности, а оказалось, что это лишь маска, под которой скрывалась корыстная бессердечная сущность. На ум пришли слова о судьбе, и я не удержалась, чтобы не спросить.
— Мануэль, — он посмотрел на меня. – Как ты думаешь, если это судьба, то она всегда и у всех такая, с вихрем чувств, эмоций, страсти?
Он, наверное, не ожидал от меня такого вопроса, потому что стал необычайно серьезен и задумался. Прошла минута, когда он ответил:
— Мне сложно судить. У меня никогда так не было. Может быть, все зависит от людей? Флавьен такой сам по себе. Он максималист во всем. Если петь, то лучше всех. Если ездить, то быстрее всех. Если любить, то до потери пульса. Я не такой. Хотя и не скрываю обычно своих эмоций, все же не умею отдаваться им до конца.
Я кивнула, вполне понимая, о чем он говорит.
— Да, видимо, они нашли друг друга. Илена такая же. Им будет не скучно вместе, это точно.
Мануэль протянул руку и взял с тумбочки фото, которое все так и стояло там, где я его оставила вечером после спектакля. Он посмотрел на наши с Флавьеном лица и произнес:
— Думаю, ты хорошо впишешься в наш состав.
— Спасибо, — это было несколько неожиданное заявление, и я смутилась.
— Можно я возьму ее? – спросил он, все еще глядя на фотографию.
— Да, забирай, — отмахнулась я, не особенно понимая, на что ему такая далеко не лучшая в его жизни картинка.
Но спросить об этом было не суждено. Дверь открылась, и в комнату с шумом ввалилась сладкая парочка.
— Соскучились? – весело поинтересовалась довольная Илена в то время, как Флавьен взял пакет, стоявший в углу, и направился к нам.
Странно, но увлеченная своими радостями и невзгодами я не заметила, кто и когда принес этот пакет.
— Вуаля! – картинным жестом, не терпящим повторений, Флавьен извлек бутылку шампанского. – У нас сегодня двойной повод, так что отмечаем!