Тем временем мы вошли внутрь. Дейв повел меня по местам боевой славы театра, показывая и рассказывая, что и где находится. Хотя ничего удивительного он мне не открыл, все же было приятно наконец почувствовать себя непосредственной участницей процесса. И вот мы снова были в узком коридоре, ведущим на сцену, где только вчера я гадала о своей судьбе, а сегодня уже шла рука об руку с Дейвом.
— Это все гримерки, — махнул он рукой вдоль правой стены, указывая на несколько дверей. – Твоя будет здесь.
Мы зашли в одну из комнат. Сейчас там было тихо и темно, но воображение в момент нарисовало актеров, готовящихся выйти на сцену и поправлявших внешний вид перед большими зеркалами.
— Это гримерная девушек, артисток и танцовщиц, — продолжал тем временем Дейв. – Как ты понимаешь, все наши дублеры не столько дублеры, сколько актеры второго плана. Уже через пару недель репетиций ты выйдешь на сцену в массовке. Но и дублируемую роль ты должна знать как алфавит, чтобы по первой необходимости встать на место Констанс, — мы снова вышли в коридор. – Дальше мужская гримерка. Еще дальше две гримерные основного состава. Кстати, они же и раздевалки, так что лучше без стука в чужую не заходи, а то мало ли чем там занимаются. Неловко выйдет.
На этой фразе Дейв понизил голос почти до шепота, и я улыбнулась, представив себе не самые приличные картины из закулисной жизни труппы. Но тут мое внимание привлекла дверь зала, где вчера я ждала начала кастинга. А Дейв тем временем продолжал:
— Это репетиционный зал, — он дернул ручку, но она оказалась заперта. – Тут и еще один вначале коридора. Здесь проходят хореографические репетиции. Вокальные обычно прямо на сцене, но можно и уединиться, если залы не заняты.
После короткой экскурсии по сцене режиссер отправил меня в отдел кадров оформлять пребывание в этом удивительном месте. Как я и предполагала, бумажные дела заняли уйму времени. Такого количества бумажек я не заполняла, наверное, даже когда мы с Андреем покупали квартиру. Что ж, другая страна — другие правила. Потратив на это кучу времени, я с облегчением встала из-за стола.
— Мне можно идти? — я улыбнулась учтивой женщине, которая так помогла мне, что невозможно было не почувствовать к ней особую благодарность.
— Погоди, деточка, — она поправила очки, съехавшие на переносицу, и посмотрела на меня. – Где ты будешь жить в Париже? У тебя есть, где остановиться?
— Ну, — я не ожидала такого вопроса и немного растерялась. – Я сейчас снимаю номер в отеле, потом подумывала о квартире…
— Мы предлагаем нашим иногородним артистам жить в отеле здесь неподалеку. Это, конечно, не бог весть какое место, но вполне удобно. К тому же работодатель оплачивает часть проживания. Очень многие, у кого нет жилья в Париже, останавливаются там.
Быстро прикинув перспективу, я поняла, что это может оказаться действительно удобно. Платить за дорогущее проживание в нынешнем месте я не потяну. А тут все рядом, тем более часть будут оплачивать. Не раздумывая, я согласилась. Милая женщина позвонила по какому-то номеру, что-то уточнила и вручила мне бумагу, с которой я должна была явиться на свое новое место жительства.
Когда я покинула отдел кадров, стрелки часов показывали полдень. Не зная куда податься, я медленно поплелась обратно в сторону сцены в надежде встретить кого-нибудь знакомого. Оставаться одной совсем не хотелось. Спустившись по лестнице, я свернула в уже такой знакомый коридор, но не успела ступить и шага, как вновь увидела Дейва. Кажется, заметив меня, он немного обрадовался.
— Все нормально? – поинтересовался он, и я кивнула.
— Да, только меня отправили в какой-то отель по поводу жилья, — я замешкалась, не зная, стоит ли спрашивать его мнение по этому поводу и в курсе ли он таких подробностей жизни своих подопечных. Но Дейв был вполне осведомлен.
— Хорошее местечко, — не дожидаясь моего вопроса, сказал он. – Многие из труппы живут там, и мне самому тоже приходилось бывать. Тебе нужно переехать сегодня?
Я кивнула, а Дейв немного задумался, постоял и снова пошел вперед. Я неспешно шла рядом.
— Вечером освободишься поздно, — продолжил он. – Так что сейчас попросим кого-нибудь помочь тебе отвезти вещи.
Я благодарно посмотрела на Дейва. Видимо, не зря все любили и уважали его. Он был не только талантливый режиссер, но и хороший человек. Поговаривали, что для своих актеров он порой был как отец. Заботился о каждом, понимающе относился к любой ситуации, а о его безграничном терпении вообще слагали легенды.
— Но сначала есть кое-что еще. Нужно представить тебя труппе, — он снова остановился и на весь коридор громогласно произнес. – Просьба всем выйти на сцену! Режиссерский сбор через минуту!
Почти мгновенно из гримерных, которые я ошибочно считала всё еще пустыми, один за другим стали выходить участники мюзикла. Все они шли на сцену, здороваясь с Дейвом и при этом поглядывая на меня. Стараясь держаться спокойно, я тоже пошла вслед за ними.
К моему удивлению, все очень быстро собрались на зов наставника. На сцене стояло человек около тридцати. Все симпатичные и в большинстве своем молодые люди. Встав перед этой толпой, которая в мгновение стихла, Дейв указал на меня и заговорил:
— Талиана Полянская, прошу любить и жаловать. Наша новая вторая Констанс. А это, — он обвел рукой людей, стоящих перед нами, — труппа мюзикла «Амадеус». Даже почти в полном составе. Не хватает только Моцарта. Где он, кстати?
Дейв вопросительно глянул на Флавьена, видимо, памятуя утреннюю встречу, но тот только пожал плечами. Как раз в этот момент, сбивая все на своем пути и махая перед собой изрисованным листком бумаги, на сцену влетел Мануэль. Увидев общее собрание, на которое с успехом опоздал, он глянул мельком на меня, улыбнулся Дейву и, чуть повысив голос, произнес:
— Простите, я задержался, — он наигранно потупил глаза, изображая высшую степень смущения, и добавил. – Но там у театра такие девушки…
— Какой цвет на этот раз? – усмехнувшись, глядя на рисунок в руке Либерте, с которого на нас смотрели дикие глаза подобия Мануэля, спросил Флавьен.
— Красный. Три штуки, — ответил тот, и вся труппа покатилась со смеху.
С этими словами он отвернулся от режиссера и встал лицом к актерам, оказавшись прямо перед носом одной особы. Он улыбнулся ей и хотел что-то сказать, но девушка опередила его:
— Лучше вытри на щеке помаду, — и, состроив ехидную гримасу, протянула ему платок.
Вторая волна смеха прошлась по нестройному ряду артистов, но это совсем не смутило Мануэля. Гордо тряхнув белокурой шевелюрой, он изрек:
— Спасибо, не стоит, — и, подойдя к Флавьену, встал рядом с ним.
Когда все наконец успокоились, Дейв начал представлять мне присутствующих. С ужасом понимая, что не запомню и половины имен, я решила сосредоточиться на исполнителях главных ролей, а уж с остальными разбираться по ходу. Дейв стал поочередно подходить ближе к каждому. Я шла следом.
— Это наша чудесная Мариэла, — мы стояли напротив девушки, которая предлагала Мануэлю салфетку, и Дейв начал с нее. – Исполнительница роли Алоизии Вебер и просто прелестное создание.
Мариэла кивнула, и я последовала ее примеру. Казалось, что эта высокая смазливая брюнетка даже сейчас была настолько увлечена собой, что меня совсем не разглядела.
— Это Мелар, отец Моцарта и светило французского музыкального искусства, — представил мне Дейв высокого мужчину.
На вид Мелар был старше остальных и показался мне очень серьезным, даже строгим, хоть и весьма привлекательным.
— Мия, сестра Моцарта и очень талантливая певица. Думаю, она с удовольствием поможет тебе повысить уровень мастерства.
— С удовольствием, конечно, — улыбнулась Мия и посмотрела на меня.