— Все что ни делается, к лучшему, — попыталась подбодрить меня Илена. – Кстати, как вчера прошли посиделки на балконе? Не знала, что Мануэль курит.
— Я тоже не знала, — ответила я и присела на край тумбочки. – А еще я не знала, что у него в Италии есть девушка.
— Да ладно?! – удивлению подруги не было предела. – Мне даже Флавьен ничего такого не рассказывал…
— Но это не самое страшное. На фоне того, что я замужем, это вообще теряет смысл. Хуже другое. Это та самая девушка, которую он назвал моим именем, я рассказывала тебе, помнишь? Но даже это не самое ужасное.
Я замолчала, уставившись в пол.
— Говори, не томи! – поторопила подруга.
— Он хотел меня поцеловать, а я оттолкнула его и сбежала! Такая глупость. Мне очень стыдно. Не знаю, что теперь делать.
— Так вот в чем дело! – Илена усмехнулась. – А я думаю, что это вы как-то странно друг друга избегаете. Теперь понятно. А почему ты убежала? Он тебе что, совсем не симпатичен?
— Да не знаю я! – нервно вскочив, я принялась расхаживать по комнате под проницательным взглядом Илены. – Я сама дала повод, понимаешь? Я сама обняла его. И я хотела, чтобы он меня поцеловал. Хотела! Но потом вспомнила про Андрея. Меня как холодной водой окатили. Мне стало очень обидно и за себя, и за итальянку Мануэля. Они и так поругались из-за меня. И вчера ведь по сути это была бы измена. А я не хочу и не могу становиться второй Алисой. Я устала от обмана, лживых чувств и слов. Пусть лучше у меня не будет никак, чем снова испытывать или приносить кому-то боль.
— А ты не думаешь, что уже сделала больно Мануэлю? – тихо спросила Илена.
— Не знаю, — честно призналась я. – Я поговорю с ним в самолете, все объясню и попрошу прощения.
С этими словами я встала и, оглядев свой теперь уже бывший дом, пошла к выходу. Илена шла следом.
Но ни по дороге в аэропорт, ни потом, пока ждали посадку, я не нашла в себе сил завести разговор с Либерте. Он, как специально, ни на шаг не отходил от Флавьена, а позвать его я не решилась, надеясь, что за четыре часа полета найду в себе силы заговорить. Но надежды не оправдались. Как только мы заняли свои места, Мануэль отвернулся и закрыл глаза. Я не знала, спит ли он, но потревожить его опять не смогла.
Приземлившись в Париже, я почувствовала облегчение. Все мои печали, непрестанно одолевавшие в Москве, спрятались где-то глубоко в душе. Я опять смогла вдохнуть полной грудью и искренне улыбнуться. Все же лечит не только время. Лечит и расстояние.
========== ГЛАВА 7. Через тернии к звездам! ==========
За год до описываемых событий.
В канун Рождества в Париже было особенно спокойно. Город как будто замер в преддверии большого праздника. Маленькие улицы умиротворенно дремали в то время, как центральные лениво пропускали еще спешащих домой жителей. Таковых было все меньше, и к полуночи улицы совсем опустели. С неба медленно пошел снег, словно обещание сказочной рождественской ночи. Уже утром от него не останется и следа. Как и любое волшебство, он исчезнет с рассветом.
Но спокойствие было обманчивым. Мало кто спал в эту ночь. Стоило лишь заглянуть в какой-нибудь дом или любой мало-мальски приличный ресторанчик. В одном из таких веселье бушевало в самом разгаре. Труппа недавно стартовавшего, но уже ставшего известным и любимым не только во Франции, но и за ее пределами, мюзикла «Амадеус» праздновала полным составом свое первое Рождество. Несмотря на усталость после отработанного спектакля, хронического недосыпа и прочих напастей, какие могут случиться с каждым, никто не собирался расходиться. Только четверка друзей решила незаметно улизнуть, чтобы провести остаток ночи в более тесной компании.
Дверь с шумом отворилась, и нарушив спокойствие ночи, под ее снежный покров из ресторана не то вышли, не то вывалились трое, смеясь и на ходу застегивая одежду.
— Кажется, нас не засекли, — улыбаясь, констатировала длинноволосая брюнетка.
Ее правильные черты лица приковывали к себе взгляд и выдавали истинное происхождение. Она была из Испании. Судьба случайно забросила ее в Париж. На родине талантливой танцовщице ужасно не везло, и она решила попытать удачу за границей. Здесь ее талант, наконец, был оценен по достоинству.
Натянув на голову шапку, она прижалась к стоящему рядом мужчине. Тот завязал шарф и тоже обнял ее.
— Где там Флавьен запропастился? – произнес он и посмотрел на свою вторую спутницу. Она лишь пожала плечами. Ее взгляд выражал крайнюю степень волнения и озабоченности всем происходящим.
— Мия, ты просто обязана уговорить его поехать с нами, — вкрадчиво проговорила испанская красавица своей менее уверенной в себе подруге.
Вернее сказать, Мия была очень уверена во всем, что не касалось Флавьена Морана. Здесь же ее разум отказывался подчиняться здравому смыслу, а чувства были настолько сильны и практически безответны, что даже просто смотреть на эти муки было невыносимо. Страшно представить, какого было ей самой жить со всем этим. Мия бросила быстрый взгляд на Тесею, которую сейчас так нежно обнимал Мануэль Либерте, и искра зависти невольно обожгла душу. Она хотела что-то ответить, но не успела.
Дверь снова открылась, и на улицу вышел Моран. Прячась от снега, он поднял воротник пальто и натянул перчатки. Его и без того темные глаза сейчас казались черными, под ними залегли круги, лицо выделялось неестественной бледностью.
— Мы собираемся поехать ко мне, — потупив глаза, тихо начала Мия. – Ты присоединишься?
Флавьен окинул свою небольшую компанию взглядом полным печали и ответил:
— Я, пожалуй, отправлюсь домой, — даже его обычно звонкий голос сегодня казался потухшим.
— Думаю, тебе не стоит в канун Рождества оставаться одному, — попытался переубедить своего друга Мануэль.
— А я бы и не был один, если бы кто-то не потрудился бросить меня именно в такой день, — наигранно безразлично ответил Моран.
— Перестань, — оборвал друга Либерте. – Тебе было бы легче, если бы сегодня она обманывала тебя, а завтра собрала вещи и ушла? Не думаю.
Флавьен ничего не ответил. Помолчав с минуту, он посмотрел на Мию, которая тут же вспыхнула, и сказал:
— Не обращайте внимание, я немного не в себе. Так куда мы отправимся?
Он положил одну руку на плечо Мануэлю, а другой обнял Мию, и вся четверка дружным рядом двинулась в сторону дороги ловить машину.
Пока Мануэль и Тесея, заливаясь звонким смехом, прыгали по дороге и пытались остановить такси, которые все, как один, пролетали мимо, Флавьен и Мия стояли чуть поодаль и молчали. Наверное, момент был не самый подходящий, но Мия понимала, что сегодня другого может и не представиться. Все так же глядя перед собой, она тихо сказала:
— Не грусти. Если она ушла, значит, не была тебя достойна.
Флавьен повернул голову и внимательно посмотрел на нее, после чего ответил:
— Не думаю. Скорее я сам все испортил, почти перестал уделять внимание в последнее время. Вот ей и надоело.
Мия протестующе закачала головой и тоже повернулась к нему.
— Ты человек искусства, талантливый актер и прекрасный музыкант! Она должна была понимать это и ценить, когда была с тобой!
Ее и без того тонкий голос почти сорвался. Несколько прядей русых волос, мокрых от снега, упали на лицо. Флавьен продолжал смотреть на нее, а она снова сконфуженно опустила голову. Тогда он взял и за подбородок поднял ее лицо вверх так, чтобы видеть глаза, а другой рукой убрал в сторону ее волосы. Она невольно посмотрела на него. Его взгляд изменился. Он как будто потеплел, что-то оттаяло в сердце этого непробиваемого мужчины. Не опуская рук, он гладил ее по волосам, обнимал за шею. От этих прикосновений девушка уже почти потеряла ощущение реальности, когда Флавьен вновь заговорил:
— Мия, — выдохнул он ее имя. – Я знаю, как хорошо ты ко мне относишься, но пока не могу ответить тебе тем же. Говорят, время лечит. А если так, то настанет день, когда у нас с тобой все будет по-другому. Я тебе обещаю.