— Видел я твои платья, — отмахнулся он. – Они все из прошлогодних коллекций. И потом, это не просто выставка. Там соберутся все наши партнеры. И мы должны быть на высоте. И вообще, что я тебе объясняю? Ты и сама все знаешь. Или забыла, пока жила во Франции?
Я поморщилась, улавливая двусмысленный намек. Мне не хотелось спорить, а лишь скорее убраться отсюда, поэтому я сказала:
— Не надо водителя. Дай мне ключи, я вполне могу сама вести машину. А тебя вечером привезут, если тебе так нравится.
Я ненавидела, когда в машине за рулем сидел кто-то чужой. Андрей прекрасно знал и вполне разделял мои предрассудки. Он внимательно посмотрел на меня, словно оценивая состояние здоровья, а потом ответил:
— Хорошо, бери ключи, — он достал из кармана увесистую связку. – Но будь осторожна. И еще, купи мне новую рубашку.
Последнюю фразу я услышала уже на ходу. Пообещав пристегнуть все ремни и соблюдать правила дорожного движения, я наконец вырвалась из плена серого офисного здания.
На улице было лето. Самое настоящее теплое лето. Стоял конец июля. Та самая пора, когда знойные дни уже идут на убыль, уступая место умеренной солнечной погоде. Наверное, через пару недель начнутся дожди, а потом и вовсе придет осень, но сейчас я во всю наслаждалась летним теплом. За городом это было бы еще прекраснее, но уехать куда-то мне не давал Андрей. С тех пор, как я вернулась, он ни на день не оставлял меня в одиночестве. На фирме был непростой этап переговоров, оторваться от которых не было никакой возможности, поэтому лучшие летние дни я была вынуждена провести в Москве. Но я не жаловалась. Мне было все равно. Ту грусть, которую я привезла с собой из Парижа, постепенно сменила серая тоска. Она не мешала жить и улыбаться. Ее никто никогда не замечал. Но в моменты, когда я оставалась одна, прислушиваясь к себе, остро ощущала пустоту, которая осталась после расставания с Парижем, театром, друзьями и, конечно, с Мануэлем. Говорят, время излечивает все раны. Но я никак не хотела поверить, что однажды просто смирюсь со своей унылой жизнью, скучной работой и нелюбимым мужем.
Я села в машину, вставила ключ в зажигание и с наслаждением услышала, как привычно заурчал мотор. Я всегда любила ездить на машине. В июне, когда только вернулась из Франции, я часто садилась за руль и долгими вечерами колесила по Москве. Я впитывала атмосферу родного города, по которому успела соскучиться, приводила в порядок мысли и чувства перед тем, как вернуться домой. Обычно к тому времени Андрей уже спал. Он всегда рано ложился. Но мне это было неважно. Я так и не смогла вновь разделить с ним постель в нашей супружеской спальне. Уже почти два месяца я жила в комнате для гостей. Кажется, это устраивало и Андрея тоже. На людях мы умело разыгрывали из себя влюбленную пару, а возвращаясь домой, расходились каждый в свой угол.
На улице от хандры не осталось и следа. Заехав в пару магазинов, я вышла из последнего с пакетом в руках и направилась к машине, когда вдруг услышала позади себя привычную нерусскую речь:
— Посмотри, та девушка так похожа на Талиану из мюзикла, — говорила по-французски одна девушка другой.
Наверное, это были туристки. Я только что прошла мимо них, даже не заметив, но слова, долетевшие до ушей, застали врасплох. Не заметив бордюр, я споткнулась и уронила пакет, из которого высыпались покупки. Проклиная свою неуклюжесть, я принялась собирать вещи, а слух непроизвольно ловил разговор девочек.
— Это не может быть она! Ты что забыла, где мы находимся? – посмеялась вторая подруга.
— Это ты забыла, что Талиана русская, — укоризненно заметила первая. – Может, она вернулась домой.
Я сгребла покупки обратно в пакет и проследовала к машине. Только оказавшись внутри, я заметила, как дрожали руки. Глянув на себя в зеркальце заднего вида, я заметила небывалый блеск в глазах.
— И кого ты пытаешь обмануть, идиотка? – усмехнулась я собственному отражению. – Никогда ты не сможешь забыть то, что было в Париже. И никогда не будешь жить прежней жизнью.
Тем временем рука привычно повернула ключ в зажигании, ноги коснулись педалей, и машина тронулась с места. В последний момент я обернулась и посмотрела прямо на девушек, все еще горячо спорящих у магазина. С лица еще не сошла хитрая улыбка. Я подмигнула им и, вдавив педаль газа, помчалась прочь.
Уже скоро я была дома. В прихожей меня встретила домработница. Вероника вежливо и как всегда участливо посмотрела на меня:
— Талиана Игоревна, вы сегодня рано.
— Да, рано, — бросила я, снимая туфли и отдавая ей пакеты. – Разбери покупки и можешь быть свободна.
Женщина кивнула и скрылась в комнате. Она всегда приходила с утра, готовила завтрак и провожала нас на работу. Потом убиралась, стирала, готовила ужин, чтобы к нашему возвращению уже уйти домой. Нас всех устраивал такой график. Но сегодня я не хотела видеть кого-то дома. В ожидании, когда прислуга наконец уйдет, я пошла на кухню, сварила кофе и села на своем любимом месте у окна. Сегодня две французские девушки смогли сделать то, что уже два месяца не удавалось ни моим родным, ни мужу. Они как будто разбудили меня. Встряхнули, перебрали по частям, заменили детали у ржавеющего механизма. И вот я открыла глаза. Передо мной проносились события из жизни разных лет. Детство, школа, колледж, университет, работа, тщетные попытки собрать группу, добиться успеха в отцовском бизнесе. Все это было пустое. Лишь один яркий миг остался в сердце, связывая воедино стремления и чувства – мюзикл «Амадеус». Я больше не гнала от себя эти мысли. Я наслаждалась потоком воспоминаний, льющимся на меня с невероятной силой. В мозгу всплывали такие мелкие подробности, какие, казалось, просто невозможно запомнить. Но я помнила всё.
Голос домработницы вывел меня из задумчивости.
— Простите, если я больше не нужна сегодня, то пойду, — проговорила она, заглядывая на кухню.
Я только медленно кивнула ей в ответ, продолжая сидеть за столом. Я не заметила, как опустела большая кружка с кофе, но не спешила наливать еще. Я прошла в свою комнату, выдвинула нижний ящик тумбочки и достала мобильный телефон, тот самый, с которым жила во Франции. Я выключила его тогда, когда села в самолет Париж-Москва, и больше не включала. Но теперь я уверенно взяла в руки зарядное устройство и вернулась на кухню. Включив телефон в сеть, я налила себе еще кофе и села. Прошло немного времени, прежде чем я снова взяла в руки мобильный. Не то чтобы я боялась или волновалась, но ладони вспотели. Вздохнув, я включила телефон. Никаких сообщений или оповещений о недавних звонках мне не пришло. Это немного разочаровало, но я утешила себя мыслью, что ни один оператор не хранит сообщения месяцами. Если что-то и было, все уже стерлось временем. Пощелкав кнопками, я уже хотела снова отключить телефон и убрать подальше, как вдруг он зажужжал.
С удивлением глядя на дисплей, на котором крупными буквами светилось «Флавьен Моран», я набрала в грудь побольше воздуха, нажала на кнопку и выдохнула:
— Алло?
— Привет, подруга, как ты? – послышалось из трубки.
Бархатный голос Морана заставил меня улыбнуться.
— Флавьен! Как я рада тебя слышать! – воскликнула я и, вскочив со стула, принялась мерить кухню шагами.
От радости и волнения было просто невозможно усидеть на месте. Я никак не могла поверить, что Флавьен позвонил мне именно сейчас, ведь еще минута, и я бы выключила телефон. Но это было искреннее счастье — услышать его, хотя бы на некоторое время мысленно оказавшись в Париже.
— Я тоже рад, Талья. После того, как ты уехала, я несколько раз пытался позвонить тебе, но бесполезно. А сейчас мне пришло сообщение, что твой номер в сети. Я не стал долго думать и сразу же набрал. И вуаля, вот я!
Он засмеялся, отчего мне стало тепло на душе. Я смотрела в окно, но видела лишь Флавьена и так хорошо представляла его выражение лица, что мне не нужно было находиться с ним рядом, чтобы знать, как он сейчас выглядел.
— Ты правильно сделал, что позвонил. Расскажи, как ты? Чем занимаешься?