С этими словами я в два глотка допила кофе и резко встала, поставив чашку на тумбочку у раковины, где суетилась Вероника, делая вид, будто не замечает нашей ссоры.
— Ты не выспалась? – Андрей снова расслабился, и его холодные голубые глаза ничего более не выражали. – Ночные посиделки не прошли бесследно?
Он усмехнулся, а я кинула на него уничтожающий взгляд, пытаясь понять, откуда он знает, чем я занималась. Я уже хотела ответить ему в тон что-нибудь неприятное, как в дверь позвонили. Вероника шагнула в коридор, но я была так зла на мужа, что воспользовалась возможностью уйти из кухни и пошла открывать сама.
За дверью стоял мой парикмахер – невысокий, но очень обаятельный мужчина. Только ему я доверяла в вопросе выбора прически. Кроме того, его легкий характер и чувство юмора превращали даже простую стрижку в увлекательное мероприятие. Сейчас я была несказанно рада его видеть. Хотя сама, конечно, забыла ему позвонить, но это сделала предусмотрительная Вероника.
Мы прошли в мою комнату, и когда я села за туалетный столик, мужчина завел непринужденный разговор. Его звали Франческо. Он был итальянец, волей судьбы оказавшийся в России. Я и раньше любила его акцент, а сейчас просто сходила с ума, вспоминая Мануэля. Тем временем Франческо расчесывал мне волосы, и от его плавных движений и приятного голоса проходила утренняя головная боль. Постепенно я начинала чувствовать себя человеком.
Уже через час я стояла посреди комнаты перед большим зеркалом, из которого на меня смотрела высокая стройная брюнетка, одетая в бирюзовое легкое платье, купленное накануне. Волосы собраны и заколоты на голове, на лице немного косметики. Я была вполне довольна тем, что видела перед собой. Только взгляд казался потухшим и каким-то потерянным. Больше ничего не могло выдать моего внутреннего смятения и почти бессонной ночи.
Расцеловав в обе щеки Франческо, я бодро вышла в коридор и сразу же столкнулась с мужем. Он тоже был готов. Не в пример мне, на нем был темный костюм, который еще сильнее подчеркивал холодный блеск голубых глаз. Мне стало неуютно рядом с этим человеком, и я вся внутренне сжалась. Перспектива провести весь день вместе казалась просто катастрофической. Тем не менее я позволила ему взять меня под руку, и мы спустились вниз, прошли по просторному холлу и вышли на улицу. Нас уже ждала машина. Как и полагалось, отправляясь на подобные мероприятия, за рулем был водитель. Мы же сидели на заднем сиденье близко друг к другу, но в то же время очень далеко, каждый поглощенный своими мыслями. Андрей наверняка прикидывал в уме какие-то расчеты, сопоставлял прибыли и убытки от очередной сделки. Его брови хмурились, а взгляд был прикован к одной точке. Я же в это время старалась взять себя в руки, но получалось с трудом. Из головы никак не хотели уходить воспоминания, которые я так щедро и легко впустила в мысли ночью, а перед глазами то и дело возникало лицо Мануэля, смотрящее на меня с экрана ноутбука. Я старалась сосредоточиться на видах за окном, на содержимом сумочки, поправляла макияж и прическу, но все это казалось пустым и бесполезным делом. Мысли все равно витали вокруг одного человека, который сейчас был в тысячах километрах от меня.
— Ты в порядке? – учтиво спросил Андрей, когда машина остановилась возле парадного подъезда выставочного комплекса.
— Да, конечно, — поспешно кивнула я и натянула на лицо дежурную улыбку.
Муж первым вышел из машины и открыл дверцу с моей стороны.
— Я бы советовал тебе больше спать, — проговорил он, протягивая мне руку.
Мы поднялись вверх по ступенькам и теперь шли по длинному коридору мимо гардеробных, когда я задала давно интересовавший меня вопрос.
— Зачем ты хотел меня вернуть? Ведь ты никогда не любил меня, – слова слетели с губ неожиданно даже для меня самой.
Андрей вздернул бровь, но ничем больше не показал своего удивления. Он ехидно улыбнулся, глядя мне в глаза, и произнес:
— Талиана, дорогая, ты не хуже меня знаешь, что любви не бывает. Вся эта романтическая ерунда не для меня. Я хорошо отношусь к тебе, как к другу, компаньону, но о любви не может быть и речи. Браки по расчету гораздо более крепкие и долгие, чем по любви, которая проходит, не успев начаться, — он еще внимательнее всмотрелся в мое лицо. – Ведь и ты не испытываешь ко мне никаких чувств, иначе почему до сих пор спишь в комнате для гостей?
Мне нечего было ответить. Андрей был прав. Между нами никогда не было любви. Был лишь холодный расчет с его стороны и глупая влюбленность молоденькой девушки с моей.
Между тем, мы оказались в выставочном зале. Собралось уже немало гостей. Повсюду мелькали знакомые лица, я улыбалась и кивала. Андрей делал то же самое. Среди этой пышной, разодетой, лицемерной публики, где правят деньги и статус, я пыталась найти хоть одно искреннее лицо. И мне это удалось. С огромным удовольствием я подошла к родителям, которые стояли возле владельцев центра и организаторов выставки – той самой пожилой пары. Они улыбались и довольно выслушивали комплименты. Я же мельком окинула взглядом предметы искусства. Почему-то эта парочка любила отыскать где-нибудь юных дарований, а потом продвигать их в массы, называя это явление новым веянием культуры. Толпа с удовольствием подхватывала эти самые веяния, и уже скоро юные дарования продавали свои работы за большие деньги, часть которых шла на поддержку выставочного центра, а проще говоря, в карман этой парочки.
Сегодня выставлялись картины. Я остановила взор на одном из портретов. С ним явно было что-то не так. Или позировавший человек был немного кривым, или руки у художника, но у меня он вызвал одно воспоминание — синий портрет Мануэля, нарисованный французской поклонницей. Вспомнив тот вечер, я не смогла сдержать улыбку.
— Что? — спросил Андрей, который неожиданно оказался рядом и прервал мои приятные мысли. – Понравилась картина?
— Ты прекрасно знаешь, что я не разбираюсь в живописи, — немного резко ответила я.
— Зато ты прекрасно разбираешься в музыке, — парировал он.
На его лице мелькнуло язвительное выражение, но я не успела ничего ответить. Он снова взял меня под руку и повел в следующий зал. Там перед возвышением, напоминавшим маленькую сцену, стояло несколько рядов стульев. Скоро должна была начаться торжественная часть. Гости уже рассаживались по местам. Мы прошли ближе к первым рядам и сели рядом с нашими родителями.
Мама приветливо улыбнулась. Отец был серьезным, но тоже кивнул. Он все еще не мог забыть ту ссору в Париже. И хотя я вернулась домой, как он и настаивал, отношения наши стали намного прохладнее. По другую сторону сидели родители Андрея. С ними я тоже поздоровалась, но никто не проявил особенного рвения поговорить. Я была этому только рада. Андрею кто-то позвонил, и от резкого звука мобильного я вздрогнула. Муж с сомнением посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он взял трубку и начал раздавать какие-то распоряжения. Мне же было ужасно неуютно. Я сидела как на иголках, пыталась взять себя в руки, но не могла. Что-то не давало покоя. Я обернулась, оглядывая зал. Обычное мероприятие. Около ста приглашенных, организаторы, сами художники. Все было готово к началу. Одним из последних в зал зашел дядя Хью, отец Илены. Вот кого я была искренне рада увидеть. Он торопливо прошел на свободное место, по пути улыбнувшись мне и привычно подмигнув. Этот человек просто излучал спокойствие и доброту, и на душе сразу потеплело. Я немного успокоилась и смогла сосредоточиться на речи любительницы лис, которая уже открывала презентацию.
— Сегодня я с удовольствием представляю вам трех замечательных художников, чьи имена скоро появятся в самых известных галереях мира, — торжественно вещала она.
Я старалась не отвлекаться, упорно глядя вперед. Но что-то снова и снова не давало мне расслабиться. Казалось, будто кто-то наблюдает за мной. Вся моя сущность стремилась понять, что происходит. Я начала осторожно осматриваться, чтобы не привлекать внимание родителей и проницательного мужа, медленно повернула голову в одну сторону, потом в другую. Ничего необычного я не заметила, но странное чувство не проходило. Казалось, чем дальше, тем сильнее оно становилось. Пересилив порыв вскочить с места и бежать, я медленно обернулась назад. Все места в зале были заняты. Даже несколько человек стояли позади рядов. Но мое внимание привлекла мужская фигура в полузакрытом дверном проеме. Хватило пары секунд, чтобы наши взгляды встретились. Сердце упало, вдох застрял в легких. Я резко отвернулась, силясь понять, не сошла ли с ума, или это игра больного воображения. Была лишь одна возможность проверить. Я снова обернулась, но в дверях уже никого не было. Загадочный призрак исчез, забрав с собой все ощущения, что не давали мне покоя в этом зале.